— Ракрош! — в трубке снова раздался приглушенный голос девочки. Потом она сказала что-то еще, и звучало это примерно так: «Фегафф! Иль а кельке ки аррив!»

— Мари-Лу говорит, что пора вешать трубку, потому что кто-то идет, — прошептал Алекс.

— Я тебе тоже кое-что скажу. — Я больше не кричала, голос у меня стал ровным и холодным. — Кала бока! По-бразильски это значит «отвали»! Можешь рассказывать сказки своей бабушке, но только не мне!

С этими словами я повесила трубку.

Этим вечером Фло очень старалась не заснуть сразу, как обычно с ней бывало. Пенелопа устроила нам на полу постель из кучи матрасов, потому что моя подруга не могла самостоятельно забраться на свою высокую кровать.

— Все это очень странно, — сказала Фло, когда мы улеглись. — Но все равно я не думаю, что Алекс врет. Зачем тогда ему понадобилось звонить тебе?

— Если бы я знала! — угрюмо отозвалась я. — И все равно я ему не верю. Хотя бы потому, что его мама не сумасшедшая!

— А вдруг! — Фло зевнула и добавила: — Если так, то его остается только пожалеть.

— Хм! — Я скрестила руки на груди, слушая, как странно бьется мое сердце. — А если нет? — спросила я темноту.

— М-м-м, — ответила Фло. Что бы это ни значило, легче мне не стало.

Вскоре раздался негромкий храп моей подруги. В ящичке номер девять шуршал хомячок Хармс, а у меня в голове звучал голос Мари-Лу. «Ракрош, сэтроше»…

— Отвали, корова Мари! — громко сказала я.

Фло всхрапнула. Тут мне пришло в голову: а не позвонить ли Фабио. С этой мыслью я и уснула. Номер Фабио лежал в кармане моих джинсов, да только нашла я их на следующий день на веревке: мама только что закончила стирку. Листок превратился в какие-то клочки, на которых сохранилась одна цифра — семь.

12. Пять писем, тринадцать рюшек и зеленый шарик

Конечно, я могла бы спросить номер Фабио у Глории, но тогда мне это и в голову не пришло. А через три дня у меня на столе лежали пять красных конвертов. На месте почтового индекса стоял большой черный вопросительный знак, а на обратной стороне значился адрес Алекса.

Когда я распечатывала первый, мои пальцы дрожали. А когда я дочитала пятое письмо, у меня жутко зачесалась голова. Мне трудно было представить, что его мама могла дойти до такого, но Алекс все это время думал обо мне, это я точно поняла. И вдруг мне стало стыдно, что я ему не поверила. Он писал, что сердит на маму и очень по мне скучает. И хотел бы жить в Гамбурге, со своим отцом Джеффом, рядом со мной. Еще он писал, что изо всех сил постарается получить единицу за следующую контрольную по математике, чтобы наконец-то получить мобильник обратно и позвонить мне.

Ох, и мне этого тоже хотелось! Тогда я бы рассказала-таки ему про Белоснежку и про козочку. Единственное, что мне все-таки не давало покоя — эта Мари-Лу. Почему ему не мог помочь по математике какой-нибудь мальчик? Интересно, как выглядит эта французская девочка, которая так хорошо знает математику?

— Как ты думаешь, она красивая? — спросила я у Белоснежки, которая сидела на окне и вылизывала лапку. Кошка ничего не ответила. — Может, у нее и правда нос заложен? — подумала я. Белоснежка потерла лапой мордочку и отвернулась к окну. — Эй! — возмутилась я. — Повернись ко мне! Я с тобой разговариваю!

Белоснежка зевнула, а потом и вправду начала прислушиваться. Но не ко мне, а к звукам, которые доносились с лужайки возле цирка. И вдруг прыгнула на занавеску и вскарабкалась по ней наверх. Потом с невероятной скоростью перепрыгнула на полку и опрокинула стаканчик с игральными костями.

— Прекрати, Белоснежка, — строго сказала я, но кошка не обратила на это никакого внимания.

Она ударила лапой мячик, тот упал на стол, прямо на мои тетради, а оттуда скатился на пол.

— Ты хочешь поиграть? — с надеждой спросила я, поднимая мячик.

Но когда я хотела бросить его Белоснежке, дверь комнаты распахнулась. Моя кошка спрыгнула с полки и нырнула под шкаф.

— Дем в адик? — спросила тетя Лизбет, входя.

— Не идем, — проворчала я и бросила мячик в угол. «Адик» — это детский сад, который бабушка наконец-то нашла для тети Лизбет. В прошлый четверг она ходила туда в первый раз и с тех пор больше ни о чем не могла говорить. Этот детский сад назывался «Леденец». Обычно тетю отводила туда бабушка. Но в этот четверг бабушка лежала в постели с гриппом, а у дедушки была деловая встреча в банке.

К счастью, в школе сегодня не было занятий из-за какой-то конференции, и мне предстояло отвести тетю в садик.

— Ола дем, — тетя потянула меня за рукав.

Взглянув на нее, я должна была признаться, что тетя у меня просто супер: на малышке была черная кожаная курточка с металлическими заклепками, которую она получила в подарок на последней фотосессии. Но перед тем как отправиться в садик, мы поднялись в тетину комнату на третьем этаже. Там стоял здоровенный черный чемодан.

— Что у тебя там? — ужаснулась я.

— Рюшки, — решительно ответила тетя. — Рюшки в адик.

Я ничего не поняла. Слово «адик» я уже слышала раз сто, но что такое «рюшки» поняла только тогда, когда мы заявились в детский сад.

— О! — удивилась воспитательница, когда я вручила ей чемодан. — Что это вы принесли?

— Рюшки, — объяснила моя тетя и распахнула чемодан.

В нем находились: сплющенный тряпичный заяц, слон и ухмыляющийся телепузик, лев, волк, белка, носорог без рога, серый поросенок, мохнатый паук с пятью ногами, черепаха с треснувшим панцирем, завязанная узлом змея, белый медведь с пятнами от варенья на морде и бегемот с гроздью подгнившего винограда в пасти.

— О! — растерялась воспитательница.

В прихожей собрались все дети. Они столпились вокруг чемодана тети Лизбет и восхищенно залопотали.

— Хорошо, в виде исключения я разрешу оставить ваш маленький зоопарк, — сказала воспитательница и помогла собрать игрушечных животных.

Тетя с чемоданом исчезла в комнате, где на полу лежали разноцветные коврики, а я стала осматривать детский сад. Тут были спортивный зал с горкой и всевозможными лесенками для лазания, просторная столовая, где стояли шесть длинных столов, комната для творчества и игровая комната с машинками, куклами и полками с книгами. Перед одной из полок сидела маленькая девочка с черными косичками и перелистывала «Прыг, скок и еще разок».

Я улыбнулась. Моя тетя попала как раз по адресу.

Когда я вернулась, тетя