Сети помогают нам определить и измерить эту степень. Прежде всего можно просто установить количество людей, с которыми знаком человек или которых он считает друзьями и коллегами. В сегодняшнем мире можно задаться еще и вопросом, сколько у него подписчиков в соцсетях. Как мы увидим, от того, сколько у человека друзей или подписчиков, во многом зависит изменение взглядов и социальных норм в обществе (хотя порой это и не бросается в глаза).

Однако влияние человека не исчерпывается лишь тем, сколько у него непосредственно имеется друзей или знакомств, и изрядная часть данной главы будет посвящена разбору других сетевых источников власти. И Ганди, и Кинг знали напрямую лишь небольшую часть людей и поддерживали личный контакт с немногими из тех, кого в итоге им удалось мобилизовать. У них имелись главные союзники и друзья, и на большинство они воздействовали благодаря гласности, которую обретали их дела и поступки. Вначале в Соляном походе принял участие небольшой контингент преданных последователей Ганди, а потом, по мере того как эта акция получала известность, к ней примыкало все больше и больше сторонников.

У человека может быть совсем немного друзей или знакомых, и все же он будет обладать большим влиянием, если эти немногочисленные друзья и знакомые сами по себе в высшей степени влиятельны. Такого рода непрямой охват часто наблюдается во властных кругах, и мы можем очень четко прослеживать это влияние благодаря сетевым понятиям. Обретение влияния через влиятельных друзей становится циклическим и даже круговым процессом, но в контексте сети оно оказывается вполне постижимым и влечет за собой множество последствий. Циклическое, разработанное на сетевой основе измерение власти и влияния поможет нам понять, как лучше всего добиться рассеивания, а еще — почему Google стал инновационной поисковой машиной.

Но, взявшись измерять власть, мы этим не ограничимся. Люди могут обрести вес в обществе и иным способом, который становится особенно очевидным при рассмотрении сетей, — а именно, играя роль ключевых соединителей или координаторов. Человек может выступать посредником между другими людьми, которые не знакомы напрямую, — и этот человек оказывает ценные услуги и укрепляет свою власть благодаря своему уникальному положению и возможности координировать чужие действия. Такого рода власть мы наблюдаем, например, в сюжетах вроде «Крестного отца», и она явственно присутствует в сетях, которые объясняют взлет династии Медичи в средневековой Флоренции.

Понимание того, как сети воплощают власть и влияние окажется нам полезно позже, когда мы приступим к обсуждению таких тем, как финансовые заражения, неравенство и поляризация. Начнем мы с рассмотрения прямого влияния.

Хотя Майкл Джордан и не мобилизовывал людей на марши протеста, как Ганди, он агитировал их покупать обувь. Его способность влиять на огромные массы людей была поистине беспримерной. Неслучайно лишь за годы спортивной карьеры Джордан получил больше полумиллиарда долларов от компаний, которые хотели, чтобы он рекламировал их продукцию{8}. Собственно, играя в баскетбол, он заработал лишь чуть больше 90 миллионов долларов. Учитывая эти показатели, его ценность в области маркетинга была (и остается) намного больше, чем его непосредственная ценность как атлета и шоумена. Невероятная узнаваемость Майкла Джордана позволяла ему напрямую влиять на решения миллионов людей по всему земному шару{9}.

Если прибегнуть к сетевым понятиям, то количество связей или звеньев (отношений), которыми тот или иной человек обладает в некой сети, называется его «степенью». Связанная с ней категория называется «центральностью по степени» — она показывает, насколько центральное положение в сети занимает этот человек. Если у кого-то 200 друзей, а у кого-то еще — 100, тогда, с точки зрения центральности по степени, первый человек обладает вдвое большей центральностью, чем второй. Такой подход — инстинктивный и очевидный первичный метод измерения влияния{10}.

И количество людей, на которых кто-то способен повлиять, имеет значение даже тогда, когда речь не идет о личностях масштаба Ганди или Кинга. На вас постоянно влияют ваши друзья и знакомые. Люди с наиболее высокой степенью центральности в любом сообществе, сколь бы малым оно ни было, обладают несоразмерным присутствием и привлекают несоразмерное внимание.

Говоря о несоразмерном присутствии, я имею в виду важное явление, известное как «парадокс дружбы»; на него указал в 1991 году социолог Скотт Фелд{11}.

У вас никогда не возникало впечатления, что у других людей друзей намного больше, чем у вас? Если возникло, вы не одиноки. В среднем друзей у наших друзей действительно больше, чем у любого типичного представителя населения. Это и есть парадокс дружбы.

На рисунке 2.1 мы видим парадокс дружбы в сети дружеских связей среди старшеклассниц; этот пример взят из классической работы Джеймса Коулмана{12}. Здесь представлены четырнадцать девочек. Для девяти из них верно утверждение, что у их подруг в среднем больше подруг, чем у них самих. У двух — то же количество подруг, что и у их подруг в среднем, и лишь три девочки пользуются большей популярностью, чем их подруги в среднем{13}.