Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брат меня сразу уговаривал с ним вместе на сайте деньги зарабатывать. Я потом попробовал любопытства для на одном сайте бесплатном. Сначала даже понравилось — приятно людям помогать и пошло легко, всё как на ладони видно. А как разговор за деньги зашёл, понял: неправильно это будет. За мою помощь люди прежде всего себе платят, а мне благодарности да результата хватает. Для себя я многое уяснил, зачем да как силой своей пользоваться понял, а за деньгой я никогда не гнался — своей зарплаты хватало. Да и с людьми стало неприятно дела иметь. Разглядел я их лучше, чем хотелось бы.
Даже дед обмолвился, что я серьёзнее стал. Но когда я ему сказал, что в отпуск снова уехать хочу, только не к брату, а так, мир посмотреть, он плюнул, «перекати-полем» меня обозвал и послал ехать, куда глаза глядят. Неделю я его задабривал ходил, пока он сердиться не перестал:
— Гуляй пока. Авось набегаешься да остепенишься, наконец.
С таким посылом я и поехал.
Место для отдыха я выбирал долго: по многим местам поманило сразу, по всей земле духи звать начали. А только пока к брату не съездил, все выезды на шашлыки да на дачу были, пошалманить с друзьями и бабами.
Ехать долго пришлось: на поезде трое суток с пересадкой, потом на катере плыть ещё. Но нравилось мне. Из города вырвался, всё в диковинку: и воздух другой, и природа не изгажена, а уж простор вокруг — хоть песни пой! Крылья были бы: взлетай — не хочу!
Место всё же хоть от больших городов и далёкое, но вполне обжитое. Туристов не так много, но есть. И гостиницы тоже есть. Я в одной такой заранее номер заказал и, как с катера выгрузился, пошёл пешком: сумка на плече, а пара километров — мелочи. Я специально подальше от посёлка выбирал.
Как нам на катере сказали — свезло с погодой: тепло, солнышко, красота… Ветер только с воды холодный, так я у себя дома и не к таким ветрам привык. Гостиница моя оказалась не от пристани, а от посёлка в паре километров. Но мне понравилось — по лесной дороге хорошо идти, сосны и берёзы вокруг смешались, кустарник вдоль обочины, а в траве то тут, то там такие грибы-великаны, что я возле каждого стоял — любовался. Дикий человек, из цивилизации на природу попал… И пока шёл, чувствовал, что наблюдают за мной из-за сосен. Но сами не показываются, а приглядываются осторожно так да хихикают по-девчачьи. Ну я тоже вида подавать не стал, что заметил, так и дошёл до комплекса гостиничного. Только удивился, что навки так близко от людей живут и комфортно себя чувствуют.
Гостиница мне понравилась. Дом длинный, двухэтажный, мой номер на втором этаже оказался. Под окнами огород небольшой, кухня-столовая отдельно и хозяйский дом отдельно. А за гостиницей, между сосен, — дорожка к озеру небольшому и банька на берегу почти. И тихо так вокруг, уютно — красота, одним словом.
День я по окрестностям гулял, достопримечательности осматривал. Многое увидел и порадовался, что в таком месте дивном оказался. Даже навкины шутки это впечатление не испортили. А вечером кашей вкусной при гостинице поужинал и спать пошёл. Конечно, не один я тут гостил, да и взгляды на себе ловил женские, только не то место, чтобы романы ночные заводить. Духовное, чистое вокруг, можно и без случайных баб обойтись.
Прав я оказался. Спать лёг и выяснил: тонкие стены, хорошо всё слышно, вплоть как кровать под соседом скрипит. Хорош бы я был в ночных подвигах: ни вздохнуть, ни шевельнуться лишний раз. С тем и уснул, собой довольный.
Разбудили меня на рассвете. Со спины зашли и этим разозлили. Но когда я обернулся — разозлился по-настоящему: посреди комнаты, в водорослях и слизи, стоял и обтекал на чистый деревянный пол, по которому я с таким удовольствием ходил босиком, самый настоящий утопленник, в крестьянской робе годов двадцатых-тридцатых прошлого века.
Что за нечисть обнаглевшая!
— Слышь, ты! — я рыкнул на гостя. — Совсем охамел?! А ну собирай свои сопли и вали отсюда, я спать хочу!
Утопленник неуверенно переступил с ноги на ногу, а я понял, что ещё немного и начну орать в голос на это синюшно-опухшее чучело.
— А ну проваливай отсюда, кому сказал! А то прокляну так, что из своего пруда век не вылезешь! — я уже понял, откуда гость пришёл: наследил он знатно.
Угроза подействовала: местный утопленник исчез, забрав с собой свою лужу, но я уже понял: о простом отдыхе можно забыть.
После завтрака я отправился в посёлок: все дороги и маршруты разбегались оттуда. И, пока я проходил соседнюю базу отдыха, утренний гость шёл следом за мной по берегу озера, прячась в камышах и не рискуя подойти ближе.
— Как тебя звать-то? — Я хмуро покосился в его сторону. При жизни это был молодой деревенский парень, лет двадцати-двадцати пяти, простоватый, беззлобный, любящий выпить и приударить за девками. Судя по всему, с выпивкой ему везло куда чаще, чем с женским полом.
— Василий я, — шмыгнул носом утопленник. — Утоп я тута.
А то я не понял.
— По пьяни, что ли? — Я прищурился, вспоминая, как недвусмысленно косился на стол в моём номере Васька. На столе стояли бутылки с местными наливками и настойками на травах и ягодах — деду в подарок, да и я сам кое-что попробовал с удовольствием. У нас таких не бывало.
— Ну-у… — смутился утопленник, пока передо мной разворачивалась картинка почти столетней трагедии: пьяный Васька на новеньком тракторе заснул за рулём и въехал в воду, почти сразу уйдя на дно: озёра здесь обрывистые, глубокие и холодные. Так сразу и в нормальном виде не выплывешь.
— Это я… мне бы выпить и бабу какую… — Васька капал слизью на камыши. И пока я ошеломленно стоял, переваривая это заявление, утопленник решил меня добить:
— Ты добрый, я слышал. Навки про тебя хорошо говорили. Они же не русалки, им же всё равно с кем, они только со мной не хотят. А если ты попросишь, они мне дадут…
Тьфу ты, нечисть!
Я покосился в сторону леса. Навки уже ждали меня, но работать сутенёром я не собирался. И даже не потому, что лесные красотки предпочитали людей, а я
