— И что, ты совсем-совсем ничего не можешь сказать? — спросил Сареф, — просто… ну, мне известно, что у него были проблемы с самоконтролем и до этого… я беспокоюсь за него, в конце концов, мы полтора года путешествовали вместе… И, признаться, его способности порой не просто впечатляли, а буквально спасали нам жизнь. После того я даже готов допустить, что моё обучение в клане Айон, если бы оно когда-нибудь состоялось, было бы, как минимум, не хуже…

Хим в сознании Сарефа хмыкнул, но от комментариев всё же воздержался. Уж он-то понимал, что Сареф таким образом умасливает Фарвиго, который сейчас буквально оседлал волну и упивался чувством собственной важности и осведомлённости.

Фарвиго, несколько секунд подумав, скосил глаза в сторону остальных спутников Сарефа, которые всё это время благоразумно молчали. Сареф прекрасно истолковал этот взгляд.

— Оставьте нас, пожалуйста, — попросил он своих товарищей. Те, не обременённые необходимостью поддерживать разговор, уже закончили со своей едой, и потому, не споря, покинули комнату для приватных бесед. Когда Сареф остался с Фарвиго один на один, дракон внезапно принял серьёзный вид и сказал:

— Давай устроим равноценный обмен, Сареф, — предложил он, — я расскажу тебе полностью, что произошло с Махиасом в поместье… Если ты расскажешь, что могло до такой степени его взбесить. Само собой, мы при этом даём друг другу слово, что всё сказанное в этой комнате останется сугубо между нами. Ильмаррион не погладит меня по голове, если узнает, что я болтаю о делах клана за его пределами.

— То есть ты не в курсе, что случилось? — удивился Сареф.

— Когда Ильмаррион вышел из комнаты, куда поместили Махиаса, он выглядел очень злым… но при этом не был удивлённым. Словно… он предполагал, что подобное может случиться.

— Хорошо, — кивнул Сареф, оценив, что раз об этом знает Ильмаррион, значит, не страшно, если об этом узнает и Фарвиго. А вот ему позарез нужно точно знать, что именно сделали с Махиасом, — даю слово…

Глава 1.3

— На самом деле тебе не о чем беспокоиться, Сареф, — мягко сказал Фарвиго, — ты, конечно же, знаешь, что наши тренировки весьма тяжелы, но оно и понятно: драконья форма — это не та сила, которая просто так падает тебе на голову. У многих порой не выдерживают нервы, и их отправляют прийти в себя… в особые подземелья.

— Особые подземелья? — уточнил Сареф, — что же там такого особенного?

— Не из-за пыток, Сареф, перестань на меня так смотреть, — поморщился Фарвиго, — просто там… Ну, если очень коротко — в таком подземелье, если ты находишься в облике дракона, то у тебя гаснет человеческое сознание, и остаётся больше звериное. Это помогает пережить самые страшные переживания. Когда ты убил меня и Райхака два года назад — мы тоже приходили в себя в таких подземельях. Потому что, признаться, это было довольно болезненно и унизительно: понимать, что тебя одолел сопляк, который несколько дней как получил свои первые умения. Мы же тогда не знали, что Адральвез к этому времени даже в обход нашего контроля сумел сделать свой ход и… подстраховать тебя.

— Ну, справедливости ради — и ты тогда бился не в полную силу, — кивнул в ответ Сареф, прикусив язык по поводу всего, что он об этом думает, — у меня… была возможность убедиться, что ты намного сильнее, чем может показаться не первый взгляд.

— Спасибо, — кивнул Фарвиго, явно удивляясь тому, как спокойно Сареф воспринял эту информацию, — в общем, для нас — процедура стандартная. Так что, уверяю тебя, с Махиасом всё будет в порядке, никто не станет его за это калечить, не он первый, не он последний. Твоя очередь. Что именно так вывело его из себя?

— Ты, конечно же, знаешь, кто такие Севрогандские Дьяволицы? — спросил его Сареф.

— Разумеется, — кивнул Фарвиго, лицо которого мгновенно приняло холодный и надменный тон, — и даже тебе, максимально далёкому от нас все эти годы, должно быть известно, насколько неразумно вспоминать при нас об этих… женщинах.

— Ну, извини, — Сареф сочувственно улыбнулся, — из песни слов не выкинешь. Если тебе нужна вся правда — изволь.

Несколько минут Сарефу потребовалось, чтобы описать то, что произошло на кладбище Дьяволиц 4 дня назад. И по итогам этого рассказа Фарвиго смотрел на Сарефа так, словно не верил своим глазам.

— Сареф… это точно? — упавшим голосом спросил дракон, — ты… ты мне сейчас не врёшь?

— С какой стати мне врать тебе сейчас? — пожал плечами Сареф, — я, наоборот, удивлён тому, что ты этого не знал. Если Дьяволицы, действительно, доставили столько проблем вашему клану, ну… странно, что никому не было известно, что один из их сыновей учится в клане Айон.

— Дьяволицы не так много существовали, — ответил Фарвиго, который мыслями явно летал где-то далеко, — лет пять, шесть… может, чуть дольше. И они не нашему клану доставляли проблемы, они всю Систему чуть не… ладно, неважно!

Он замолчал, погрузившись в свои мысли. Спустя минуту Сареф осторожно помахал рукой перед его лицом.

— Ну? Чего ты молчишь? Или после услышанного ты уже не так уверен, что Махиас будет в безопасности в поместье Айон?

— Сареф, пожалуйста, подожди, — попросил Фарвиго, чуть наклонившись и взявшись за виски, — я думаю.

— О чём ты думаешь? — с нажимом спросил Сареф, — о том, что, с учётом этой информации, Махиас останется в подземельях зверем без человеческого разума навсегда? Да, представь себе, я тоже об этом думаю! Вопрос в том и состоит, можно ли как-то это прекратить⁈

— Сареф, — Фарвиго посмотрел на него, и впервые за всю встречу в глазах дракона были растерянность и непонимание, — я… мне, правда, очень жаль. Я, правда, понимаю Махиаса, мне жаль, что его жизнь сложилась вот так. Но… здесь всё зависит только от него самого. Если он примет это и справиться с этим… то разум к нему вернётся.

— А если нет? — Сареф, не в силах больше сдерживаться, вскочил на ноги, — а если он решит не возвращаться — что тогда? Он останется зверем навсегда? Что вы делаете с теми, кто остаётся зверьми навсегда? Используете их в качестве ездовых