Что обычно делают на кухне? Готовят, едят, сидят, болтают,ждут пирога или мяса, запекающегося в духовке, пуская слюни и грезя об ужине!На минималистской кухне об ужине грезить не должно. Болтать или просто таксидеть – неуютно. Есть на ней нельзя – вдруг насыплешь крошек на сверкающиймемориальный пол или позабудешь надкушенную булку посреди зеркальной поверхности!Что тогда делать? Как быть? Красота разрушится необратимо и навсегда, а уж детис их липкими пальцами и собаки с болтающимися в разные стороны хвостами вообщена такой кухне невозможны, хоть плачь!

Вот и выходит, что на собственной кухоньке, где и тесновато,и темновато, и не слишком опрятно, особенно если Стас наставит везде свои чашкии пепельницы, лучше, чем на картинке из журнала!..

…Но где все-таки могут быть его ключи?

Зорко посматривая по сторонам и прикидывая, куда именно мужмог их засунуть, Ольга наскоро причесалась перед трюмо, с равнодушнымодобрением осмотрела себя «в общем» – ничего, даже очень ничего! – кинула щеткуна столик и обежала кровать.

Джинсы, конечно же, валялись на полу. Странно было бы, еслибы они висели в гардеробе на вешалке!

Прислушиваясь к привычной утренней кухонной какофонии, какхороший механик прислушивается к работе мотора и по малейшему изменению тонапонимает, что все может заглохнуть или, наоборот, пойти вразнос, Ольгабыстренько обшарила мужнины джинсы.

– …Самый благоприятный день сегодня у знаков огня. Стрельцы,вам повезет в бизнесе, и даже самые смелые начинания получат поддержку ипонимание коллег и начальства…

– Машка, отстань! Пап, зачем она мне рожи строит?

– Папочка, а ты на утренник приедешь? Ну, пожалуйста,пожалуйста, папочка!..

– Пап, она теперь под столом толкается! Вот я тебя сейчаскак толкану, мало не покажется!

– …Тельцы ощутят необыкновенный прилив сил, но вам лучше неразмениваться на мелочи, а сразу взяться за какое-нибудь большое дело,например, начать собственный бизнес…

– Пап, а что такое – размениваться на мелочи? А, пап? Этокогда денежки в кассе меняют, да? Да, пап?

Стас промычал что-то невнятное, и Ольга, выскочив в коридори на ходу сворачивая джинсы, проговорила громко:

– Размениваться на мелочи – это значит попусту тратить времяи силы, Мишка. То есть заниматься пустяками вместо того, чтобы сделать то, начто ты на самом деле способен!

– Это для коров, да, мамочка?

– Почему для коров?!

– Ну, говорят же – тельцы!

– О господи, Тельцы – это знак Зодиака!

– А что такое знак диака?

Стас неожиданно захохотал:

– Ну, вот ты и объяснила, мать! Главное, дети все поняли! Тымне скажи лучше, с балансом-то чего там? Успеешь?

– Успею. Стас, ты вчера в чем на работу ходил?

Затрезвонил телефон, Стас появился на пороге кухни, на ходудопивая из «русалки» чай:

– А черт его знает.

– Поня-атно… Телефон звонит, ты что, не слышишь? Возьмитрубку, пожалуйста, а то мы сейчас вправду опоздаем!

Непроверенными остались карманы куртки и пиджак. Ольгааккуратно пристроила джинсы в гардероб и помчалась в прихожую.

Мишка и Машка, предоставленные сами себе, набирали обороты,как тот самый двигатель.

– А ты молчи, потому что ты мелкая еще! А все мелкие должныстарших слушать!

– А я не хочу тебя слушать! Я хочу маму слушать или папу!

– Папа на твой утренник все равно не приедет!

– А вот и приедет! А вот и приедет!

– Он мне сам сказал, что…

Ольга ворвалась на кухню за секунду до взрыва –профессиональный механик всегда умеет вовремя плеснуть воды в раскаленныймеханизм!

– Значит, так. Те, кто позавтракал, могут смело идти вмашину! Это ясно?

Машка порывалась зареветь, уже даже мордашку скроила, и ейжалко было пропустить такую прекрасную возможность. Но Ольга ее опередила:

– Особенно те, которые в первой паре с медведем! И те, ктоне хочет, чтобы в первую пару поставили Ленку Брыкину! Здесь есть такие?

Машка надула пухлые губы. В глазах у нее дрожали слезы, номысль о медведе победила.

– Есть.

– Тогда быстро обуваться, одеваться – и на улицу! Папасейчас договорит и тоже выйдет. – И Ольга вышла в прихожую.

Стас с трубкой ушел в комнату, оттуда доносилось егоотдаленное бухтение:

– Да не, все хоккей. Хоккей, говорю… А че? Да мы давно всесдали, у меня жена бухгалтэр.

Ольга, заслышав это самое слово, «бухгалтэр», – ненавистноепочти так же, как русалка на кружке, – дернула плечом. Столько лет она пыталасьнаучить Стаса говорить правильно, но он до сих пор произносил с известным шиком– акадэмия, шинэль, да еще вот бухгалтэр!..

– А ты че?.. – доносилось из комнаты, а Ольга всеприслушивалась. – А он че?.. Серег, давно пора… Да я и сам… Не было. А к тебеприезжали? Когда? И че?

Во внутреннем кармане куртки что-то звякнуло – слава богу,вот и ключи! Дети выскочили из кухни, при этом Машка увесистой рысью несласьвпереди, а Мишка за ней не поспевал, ему мешал рюкзак, волочащийся по полу.

– Тише, папа разговаривает!

Она вытащила куртку из шкафа, чтобы не пристраивать ееобратно на «плечики», все равно сейчас надевать. Из другого кармана,нагрудного, выпирало что-то существенное, квадратное, и Ольга полезлапосмотреть, что еще ее рассеянный муж мог позабыть в куртке.

В глаза ей блеснула глянцем синенькая коробочка размером сладонь. Красивая такая коробочка.

Ольга Громова отлично знала, что именно бывает в такихкоробочках.

Внезапно ей стало жарко. Так жарко, что даже лоб загорелся.Ольга потрогала его рукой – горячий.

Дети возились на полу, пихались, пыхтели и лезли под шкаф –искали свои ботинки. Стас договаривал по телефону:

– Серег, я подумаю. Ну, все, давай.

Она не могла спросить при детях – ну, никак не могла. И неспросить тоже не могла.

– Ребята, быстро на улицу. Стас, я нашла твои ключи.

Он вышел из комнаты, нажал кнопку на трубке, пристроил ее втелефонное гнездо, взял у жены из рук куртку, напялил и стал обуваться. Приэтом он сопел – совершенно как Мишка. Ольга растерянно смотрела ему в затылок,заросший густыми русыми волосами.