Секретарша теснее прижала ладонь к груди и пошла пятнами.

– Я? А что?! Я – ничего!

Ольга только головой покачала. Ну вот как с нейразговаривать? Встала из-за стола, прошла в закуток, воткнула чайник в розетку.Тамара, когда Ольга мимо нее проходила, прижалась спиной к стене и даже,кажется, живот втянула, будто стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Приее гренадерском росте и необъятном бюсте получалось это не очень, прямосказать.

Ольга достала из шкафчика чистую чашку, насыпала в чайникзаварки.

– Олечка Михална? – Тамара Павловна высунулась из-за угла. –А вы что-то хотели, да?

– Я думала, раз вы на кухне были…

– Я?! Была? А что? – Тамара еще больше округлила глаза.

– Так я хотела вас попросить чай заварить.

– Я сейчас заварю. – В лице Тамары читалось облегчение,будто она опасалась, что Ольга ее попросит не чай заваривать, а доставитьшифровку через линию фронта.

– Я заварила уже, – Ольга кивнула на чайник.

Тамара снова схватилась за сердце.

Да что ж такое, в самом деле? Корвалолу ей купить, что ли?

Ольга налила чаю, вернулась за стол. Прихлебывая из чашки,она придвинула к себе ведомости и снова занялась расчетами. Надо толькососредоточиться, выкинуть из головы все лишнее, и тогда дебет непременносойдется с кредитом.

– Олечка Михална…

Ольга подняла глаза от бумаг. Тамара все еще маялась вдверях.

– Да, Тамара Павловна?

– Я вот спросить хотела…

– Спрашивайте, конечно.

– Вы сегодня во сколько уходите?

Ольга взглянула на часы. Батюшки-светы! Времени-то! Черезполчаса у Машки утренник начнется, а еще же пленку надо в фотоаппарат зарядить…

– Вот сейчас прямо и ухожу, Тамар Павловна!

Ольга быстро встала из-за стола. Баланс она доделаетвечером, а сейчас надо пленку для фотоаппарата найти. Куда ж она задевалась,пленка-то? Неужели она дома ее забыла? Ольга наморщила лоб. Пленку она заранеекупила. И положила в сервант… С утра она ее из серванта достала, это точно. Апотом началась эта возня с поиском ключей, а затем она нашла у Стаса в карманепомаду и лак… Ольге снова сделалось неприятно, будто сквознячок прошел по щеке.Все же почему он ее купил, помаду эту? И лак еще. И такого цвета… Ольга сродуногти не красила, а уж тем более в эдакий хищно-красный… Как же этот цветназывается? Она ведь знала, преподаватель по рисованию, милейший ГригорийМатвеевич, рассказывал. Что-то про коршуна, про голубя… Ольга наморщила лоб,вспоминая. Голубиная кровь, вот как этот цвет называется. Очень точноеназвание. Ольга представила себе, как будет выглядеть, когда накрасит губы иногти дареным Диором. Очевидно, как женщина-кошка, только что выпотрошившаязазевавшуюся пичужку. Б-рр… Даже подумать неприятно. А между тем все женскиежурналы, которые Тамара Павловна взахлеб читает, в один голос уверяют: мужчинамнравятся хищницы. Неужели правду пишут? Может, действительно нравятся? И нетолько каким-то там абстрактным непонятным мужчинам, но и ее Стасу – тоже?Может, ему захотелось перемен, новизны? Чтобы жена встречала его не в джинсах,а в алом атласном неглиже? В конце концов, они ведь не первый год женаты. Амужчины не терпят однообразия, во всех журналах пишут… И если жена не можетбыть разной, они заводят разных женщин…

– Господи, да что тебе дались эти журналы! – одернула себяОльга.

У нее со Стасом настоящая, большая любовь! Может быть, тем,у кого такой любви нет, и нужна экзотика и постоянная смена ощущений – всякиеженщины-кошки и тому подобное. Но не Стасу. Просто он действительно ничего непонимает в косметике. Спросил, наверное, у продавщицы: какой, мол, цвет самыйлучший, ну та и посоветовала. У продавщиц – у них со вкусом известно как…

Да где же пленка-то?

Ольга вытряхнула на стол содержимое сумки и вздохнула соблегчением: сверху лежали три коробочки с пленкой. Кое-как позасовывав всеобратно в сумку (Диора она мстительно затолкала на самое дно), Ольга зарядилафотоаппарат.

– Тамара Павловна! Я ушла! У Машки утренник сегодня, яобещала не опаздывать!

Тамара снова прижала лапки к груди. На сей раз в лице у неевместо испуга было умиление.

– Ой! Машенька! Прелесть девочка у вас, Олечка Михайловна!Не девочка, а ангел небесный, ей-богу!

Удивительная все же женщина у них секретарша. Вроде быприятные вещи говорит, Машку прелестью называет, более того, ангелом, а слушатьее не хочется. Уж такой елей в голосе, что просто во рту липко делается. Ипочему-то возникает желание руки помыть.

Ольга перекинула сумку через плечо.

– Ангел, точно. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Все, Тамар, яубежала. А то, если опоздаю, этот ангел мне устроит Содом и Гоморру. Вы Стасане видели?

Умиление у Тамары на лице мгновенно сменилось испугом.

– Ой! Так он в гаражах! А что?!

– Да хоть спросить, собирается он или нет.

– Ой! А куда?!

На сей раз в глазах у Тамары Павловны был неподдельныйинтерес. Она даже забыла прижать ладошки к груди.

– Так к Машке же, на утренник! – Ольга удивленно посмотрелана Тамару и покачала головой. Что за странная женщина! Куда еще Стасусобираться посреди рабочего дня? И заспешила по коридору, поглядывая на часы.

Тамара постояла у стеночки, прижимая лапки к груди, ещеминуточку, дождалась, пока стихнут на лестнице Ольгины шаги, на всякий случайвыглянула в коридор – точно ли хозяйка ушла?

Обернувшись, нет ли кого в коридоре – а то уборщица тетяМаша уж очень любит в самый неподходящий момент вывернуть из-за угла со своейтряпкой, а уши у тети Маши – о-го-го, – Тамара подошла к телефону и набралахорошо знакомый номер.

Прикрыв трубку сложенной ковшиком ладошкой, Тамара заалокалав трубку:

– Алло? Это я! Ушла… Да, упорхнула. Теперь до вечера не жди,у девчонки у ихней праздник, побежала туда, ага.

У Тамары были самые веские основания опасаться, что, есликто-нибудь донесет хозяйке о том, чем она тут занимается, – жди беды. Хозяйка,конечно, тетеха тетехой, но в тихом омуте, как говорится, черти водятся.

Малиновая «девятка» въехала во двор автосервиса на полномходу, обдав Ольгу потоками грязной воды из лужи. Брызги веером разлетелисьиз-под колес. В последний момент Ольга успела отскочить, но грязь все равнопопала на подол юбки. Ольга судорожно принялась отряхивать подол. Надоскорее-скорее счистить грязь, а то хороша она будет на утреннике вся в пятнах,как леопард.