Миссис Оливер подумала, что «естественно» в таком контексте– не совсем то слово. Естественным было, что сам Пуаро твердо верил, будто нетчеловека, который о нем не слышал бы. В действительности же многие и многиелюди посмотрели бы на вас с недоумением, если бы вы упомянули имя Эркюля Пуаро,особенно те, кто принадлежал к младшему поколению. «Но как ему это объяснить, –думала миссис Оливер, – чтобы не огорчить его?»

– Мне кажется, вы ошибаетесь, – сказала она. – Нынешниедевочки… ну, и мальчики тоже, о сыщиках и тому подобном думают мало. У нихдругие интересы, и они вряд ли слышали…

– Об Эркюле Пуаро, несомненно, слышали все, – произнес Пуарос великолепным апломбом. Это было его кредо.

– Но они нынче такие невежественные, – вздохнула миссисОливер. – Нет, правда. Они знают имена своих певцов, или поп-групп, илидиск-жокеев – все в таком же роде. А если понадобится специалист, доктор,скажем, или сыщик, или зубной врач, тогда наводятся справки, спрашиваютподругу, к кому лучше обратиться? А она отвечает: «Дорогая моя, только ккудеснику на Куин-Энн-стрит: перекрутит тебе ноги вокруг головы три раза, и тыздорова». Либо: «У меня украли все мои брильянты, и Генри взбесился бы, апотому я не могла обратиться в полицию, но есть один просто невероятный сыщик,умеющий молчать, и он отыскал их, а Генри так ничего и не узнал». Вот как этоделается. И вашу девочку кто-то к вам направил.

– Очень сомневаюсь.

– Но откуда вам знать? А ведь так оно и есть. Меня толькосейчас осенило. Девочку к вам направила я.

Пуаро посмотрел на нее с изумлением.

– Вы? Но почему вы сразу так не сказали?

– Потому что я только сейчас сообразила. Вы ведь упомянулиОфелию. Длинные, словно мокрые волосы и довольно некрасивая. Точно вы описалидевушку, которую я видела. Причем недавно. И вдруг я все про нее вспомнила.

– Кто она?

– Собственно, ее имени я не знаю, но могу узнать без всякоготруда. Разговор зашел о частных сыщиках здесь и в Америке, и я упомянула вас инекоторые поразительные ваши результаты.

– И дали ей мой адрес?

– Ну конечно нет. Мне и в голову не пришло, что ей нуженсыщик или что с ней вообще что-то не так. Я думала, мы просто болтаем. Но яссылалась на вас не один раз, и, конечно, найти ваш адрес в телефонной книге ейникакого труда не составило.

– Вы разговаривали об убийствах?

– Насколько помню, нет. Я даже не знаю, как мы перешли насыщиков, разве что… да, пожалуй, на них разговор перевела она…

– Так скажите же мне, скажите все, что сможете, пусть вы ине знаете ее имени, скажите мне все, что вам о ней известно!

– Ну, было это в прошлую субботу. Я гостила у Лорримеров.Они тут ни при чем. Просто взяли меня с собой к каким-то своим знакомым накоктейли. Народу там было довольно много, и я чувствовала себя не очень ловко –вы же знаете, я не пью, и для меня приходится подыскивать что-нибудьбезалкогольное, а это лишние хлопоты. И люди отпускают мне комплименты – ну, выпонимаете, – как им нравятся мои романы да как они мечтали познакомиться сомной, а меня в жар бросает. От смущения я совсем глупею. Но более или менеесправляюсь. И они говорят, как им нравится мой жуткий сыщик Свен Хьерсон. Зналибы они, до чего я его ненавижу! Но мой издатель настаивает, чтобы я ни в коемслучае об этом не упоминала. Видимо, отсюда мы перешли на случаи из жизни, и ярассказала про вас, а эта девочка стояла рядом и слушала. Когда вы назвали еенепривлекательной Офелией, у меня что-то зашевелилось в памяти, и я подумала:«Кого это мне напоминает?» И тут же вспомнила: «Ну конечно же! Девочка лорримеровскихзнакомых в субботу». По-моему, так, если только я ее с кем-нибудь не путаю.

Пуаро вздохнул. Имея дело с миссис Оливер, следовалозапастись терпением.

– А кто эти знакомые ваших знакомых?

– Трефьюзисы, по-моему, если не Триерны. Что-то в этом роде.Он набоб. Неслыханно богат. Что-то там в Сити, но он почти всю свою жизньпровел в Южной Африке…

– У него есть жена?

– Да. Очень красивая женщина. Заметно моложе его. Массазолотых волос. Его вторая жена. Девочка – дочь первой жены. И еще дядюшка,совсем древний старик. Весьма именитый. Всяких званий хоть отбавляй. Не тоадмирал, не то маршал авиации, не то еще кто-то. А вдобавок астроном, если неошибаюсь. Во всяком случае, у него из крыши торчит огромный телескоп. Хотя,наверное, это просто увлечение. Потом вроде бы приставленная к старичкуиностранная девица. Ездит с ним в Лондон, по-моему, и следит, чтобы он не попалпод машину. Очень хорошенькая.

Пуаро рассортировал информацию, полученную от миссис Оливер,ощущая себя двуногим компьютером.

– Значит, в доме живут мистер и миссис Трефьюзис…

– Не Трефьюзис. Я вспомнила – Рестарик.

– Но это же совсем разные фамилии?

– Вовсе нет. Обе корнуолльские, ведь так?

– Значит, там живут мистер и миссис Рестарик, именитыйпрестарелый дядюшка. Его фамилия тоже Рестарик?

– Сэр Родрик, а дальше не помню.

– Иностранная прислуга по обмену – или кто она там? – идочь. А еще дети у них есть?

– По-моему, нет, но точно не скажу. Дочка, кстати, там неживет. Приехала на субботу – воскресенье. Видимо, не очень ладит с мачехой. Унее какая-то работа в Лондоне, и она завела приятеля, который им, насколько японяла, не слишком нравится.

– Вы, кажется, знаете о них порядочно.

– Ну, как-то одно к другому подбирается. Лорримеры большиелюбители поговорить. Все время обсуждают то одних, то других. Ну и обогащаешьсясплетнями о всех их знакомых. Но только иногда начинаешь в них путаться. Можетбыть, и на этот раз. Жаль, я забыла имя девочки. Что-то связанное с песней…Тора? «Заговори со мною, Тора!» Тора… Тора. Что-то похожее… Или Майра? «ОМайра, любовь моя лишь для тебя». Что-то похожее. «Мне снились мраморные залы».Норма? Или все-таки Маритана? Норма… Норма Рестарик. Именно так, я уверена. Онатретья, – неожиданно добавила миссис Оливер.

– Но вы, кажется, сказали, что она единственная дочь?

– Да. Во всяком случае, так мне кажется.

– Но в таком случае почему вы назвали ее третьей?

– Боже милостивый, вы не знаете, что значит третья? Третьядевушка? Неужели вы не читаете «Таймс»?

– Читаю объявления о рождениях, кончинах и браках. А крометого, интересующие меня статьи.

– Я имею в виду объявления на первой странице. Только теперьих помещают не на первой странице, а где-то внутри. И я подумываю выписатьдругую газету. Но лучше сами поглядите.