Она смотрит в небо за моей спиной, и часто дышит, дрожа от страха.

Затем хватает меня за плечо и тянет куда-то…

Прежде, чем припустить за ней, задираю голову вверх, и вижу… Дракона, парящего в облаках! Самого настоящего. С пастью, свирепо разинутой, с шипами, торчащими по периметру шеи, с чешуей, отливающей на солнце сталью и крыльями, такими огромными, что тень от них ложится сразу на десяток домов.

Я несколько лет выступала в цирке, и чего только не навидалась! Иллюзий, фокусов, монстров на сцене… Если и научилась чему-то, так это отличать подделку от реальности! И сейчас вижу отлично, что дракон - не иллюзия.

Настоящий, стопроцентный монстр.

Несмотря на слабость, как могу спешу за Марией. Та тоже, хоть и хромает, быстро движется вместе с толпой к крупному, каменному зданию.

Теперь понимаю, почему жители ищут спасения именно здесь. Камень сжечь гораздо сложнее.

Мы вливаемся внутрь вместе с остальными напуганными жителями деревни, и, прижавшись друг к другу, сидим в укрытии, за считанные минуты набившемся людьми под завязку.

Здесь темно и тихо. Слышится учащенное, людское дыхание да чьи-то судорожные всхлипы.

Мария по-прежнему держит меня под руку. Ее глаза закрыты, пока она беззвучно шевелит губами. То ли молится, то ли выговаривает заклинания. Сколько времени мы так сидим — понятия не имею. Может, пять минут. Может, пол часа. Может, час.

- Пронесло! - вдруг раздается звонкий крик мальчишки, выглядывающего в дверную щель. - Улетел, перевертыш окаянный! Не спалил ничего, тварюга!

По помещению проносится всеобщий стон облегчения.

Кто-то радостно хохочет. Хотя смех сейчас звучит дико и неуместно, я понимаю того, кто смеется.

Я бы тоже была не прочь выплеснуть свои эмоции, однако изо всех сил держу себя в руках, чтобы не выглядеть безумной.

Сижу и обдумываю неутешительные выводы.

Теперь уже ясно, что попала я не к староверам, а в совершенно другой мир. И тело у меня тоже, кажется, чужое. Наверно, отдали мне самое неприглядное, когда их раздавали в небесной канцелярии.

- Вот ты где! - раздается вдруг знакомый хрип прямо в ухо. - Пора возвращаться домой. Роздых окончен, коза.

Глава 4

Несколько теплых слов от Марии, ее короткие объятия, и вот уже я, ковыляю за жадным до власти грубияном. Тот тяжелой поступью шагает впереди, то и дело бросая через плечо:

- Шевелись давай! Хватит болезную корчить! Из-за тебя мне пришлось разориться на кухарку. Думал, и сегодня ты проваляешься дурындой… У-у, знал бы я... Повезло тебе, никчемной!

Пока мужчина ворчит, я иду молча. С трудом за ним поспеваю. Ноги переставлять становится все тяжелее.

Твержу себе, как заклинание: доберусь до дома и передохну.

Однако переступив порог трактира, мысли об отдыхе отступают сами собой. Мне кажется, я попала в ад кромешный. В общем-то, это и есть настоящий ад для такой чистюли, как я.

Когда я была здесь в последний раз, то думала только о том, как отсюда удрать. К тому же, свет от керосиновой лампы скрывал многие недостатки.

А сейчас яркое солнце бьет в оконца и честно, без прикрас демонстрирует высокие, в паутине, потолки, грязные столы с присохшими остатками пищи, каменные плиты на полу, в которых, похоже, намертво въелась грязь. В целом, ощущение такое, будто я зашла в общественный туалет самой дырявой дыры в мире.

Для своей задумки мне необходимо превратить это место к вечеру… хотя бы в чистое. А если успею, то в уютное. Еще мне надо будет сбегать за керосином и подготовить инвентарь для выступления. Все эти мысли одной строкой пробегают в сознании, когда я поворачиваюсь к суровому «дяде», засучив рукава.

- Где тряпки, ведра, веник, вода?

- Ты опять под болезную косишь? Думаешь, поможет... - начинает тот, но, видимо, что-то читается в моих глазах, потому что на полуслове боров замолкает и тычет в дальний угол помещения.

Там я нахожу все необходимое для уборки и последующие часы, как заводная, подметаю, мою, скоблю, снова мою. Щедро поливаю водой единственные деревянные предметы в помещении - столы и скамьи. Чем больше жидкости в себя впитает древесина, тем меньше шансов останется на случайное возгорание.

В результате моих стараний, помещение потихоньку обретает нормальный вид. Конечно, это место далеко от привычных мне стандартов, но, по крайней мере, оно больше не вызывает отвращения.

Параллельно с уборкой, посматриваю за перемещениями «дяди».

Когда тот понимает, что я увлечена делом, то расслабляется и уходит с наблюдательного поста. Сначала идет на кухню, откуда возвращается с бараньей ногой, - при виде мяса я чуть в слюне не захлебываюсь! - потом встает за барную стойку, чтобы хлебнуть какого-то пойла, а затем отправляется в одну из комнат на втором этаже.

Вот и правильно. Поел, попил — значит, надо поспать.

Примерно через пол часа его отсутствия, выскальзываю наружу и поспешно двигаюсь на край деревни за керосином и огнивом.

«Мариус просил записать на свой счет», - вру Косматому Тоду, и тот доверчиво протягивает мне наполненный керосином кожаный сосуд и кусок огнива.

Зажимая в руках добытые сокровища, мчусь обратно. «Мчусь» - это, конечно, сказано громко. Скорее, семеню. Причем от слабости то и дело кружится голова и временами меня заметно заносит в сторону.

Возвращаюсь назад к моменту, когда помощник кузнеца приносит в трактир все заказанные мною вещи. Придирчиво их осматриваю и остаюсь довольная.

Стопроцентное попадание!

Мариус все еще дрыхнет, его раскатистый храп слышен аж из-за двери. Поэтому с новым инвентарем отправляюсь на задний двор, кое-где вымощенный плоскими камнями, умоляя фортуну подсобить мне еще немного — пусть «дяде» приснится увлекательный сон, пока я готовлюсь к выступлению.

Задний двор окружен высоким деревянным частоколом. Надеюсь, у здешних соседей нет традиции подглядывать друг за другом через забор.

Сияю от предвкушения, когда прикрепляю к «веерам» пучки смолистой бересты, которую я отковыряла от ели во время прогулки с Марией. Остатки бересты прикручиваю к цепи — эта конструкция послужит мне вместо поев. Затем прячу принесенные вещи в тряпках и ведрах для уборки. Как я уже поняла, кроме меня, убираться в этом месте никто не спешит.

После этого вновь выхожу на задний двор и проверяю пригодность керосина для огненных плевков. Понюхав, ощущаю знакомый маслянистый запах, без всяких примесей. Беру в рот — вкус меня тоже устраивает. На поверхности плоского камня капаю несколько капель, и поджигаю. Горит ровно, даже довольно