– Во времена моего детства таких называли«Маня-Ваня», – пробормотал Зарубин. – Одну я даже знал лично – мы сней в волейбол вместе играли…

– Зарубин, у тебя очень бурное прошлое, –восхищенно протянул Смирнов. – С маньяками ты в домино резался, сгермафродитами в волейбольчик…

Зарубин раздраженно махнул на Леху рукой и продолжил:

– Хорошая была девчонка, добрая, играла здорово… Нооднажды пацаны подглядели, как она после тренировки в душе моется… Ну иувидели… – Он глазами показал на свой гульфик. – Что потом было, самипонимаете… Затравили девчонку – повесилась она.

– Гермафродиты склонны к депрессиям и суициду, –важно заявил Ротшильд, – они очень ранимы, закомплексованы, постоянноживут в страхе, что кто-то узнает о них правду. Поэтому я сомневаюсь, что нашакрасавица была манекенщицей или топ-моделью – общие раздевалки, пристальноевнимание, а также трусики-стринги, не скрывающие ничего наряды – все это выдалобы ее в два счета!

– Значит, не топ-модель, – разочарованно протянулЛеха. – Тогда кто?

– Скорее порномодель – таких девочек в этом бизнесеочень ценят.

– Да ну? – не поверил Зарубин.

– А вы как думали! Гермафродитов вообще очень мало, атаких, которые бы не постеснялись выставить себя напоказ, –единицы. – Ротшильд обвел взглядом комнату, оценив обстановку, и добавилуверенно: – Наша девушка прекрасно обеспечена, у нее силиконовая грудь,татуировка в паху, интимная прическа, она точно порномодель.

– Или проститутка, – выдал версию Леха. –Скорее проститутка, ведь в нашем городе как такового порнобизнеса несуществует, зато бизнес интим-услуг процветает – массажных салоновпооткрывалось до черта!

– Только этого нам не хватало, – упавшим голосомсказал Митрофан.

– Да уж, попали вы с этой бабенкой, – злорадноулыбнулся Ротшильд. – С ног собьетесь, чтобы вычислить всех ее любовникови любовниц!

Зарубин сочувственно протянул «Н-да», Леха сдавленнозастонал, а Митрофан обессиленно опустился в кресло, он понял, что это будетсамое сложное, самое изматывающее, самое паскудное расследование за всю егокарьеру.

Это была самая сложная, самая изматывающая, самая паскуднаяночь за всю ее карьеру! Сначала она приняла старого армянина с молодецкимздоровьем: за два часа он умудрился «оправдать затраты» четырежды, потом юнца,нажравшегося «Виагры», но даже после нее недееспособного, затем местного политика– своего постоянного клиента, который любил, чтобы его наряжали школьницей ишлепали по попе. Ближе к утру к ним в бордель завалились два пьяных немца, одинвыбрал ее, Марго, второй толстую Венеру, но так как они оба были не способны напостельные подвиги по причине полной невменяемости, пришлось развлекать ихрусскими народными песнями и плясками. Марго пела, а Венера плясала, трясясвоими складками на животе…

Отбыли немцы только в половине третьего, когда все девочкиуже разъехались по домам, а Мадам удалилась в свой флигелек, оставив бордель наохранника Сашку. Затолкав пьяных бюргеров в такси, усталые Марго с Венеройвернулись в дом, попили чаю в компании с Сашкой, сполоснулись, после чегоВенера загрузилась в свой джип «Гранд-Чероки» (в других машинах она непомещалась) и отбыла к себе, а вконец измотанная Марго прилегла на кровать, накоторой не так давно ублажала своих клиентов, для того, чтобы немногоотдохнуть.

«Подремлю чуточку, – сказала она себе перед тем, какпогрузиться в сон, – всего полчасика, а потом поеду домой…».

Проснулась Марго через четыре часа, когда утро было в самомразгаре. В этом, конечно, не было ничего страшного, просто на сегодня у неебыло запланировано одно мероприятие, а именно, поход на рынок за настоем изромашки, который лучше всяких импортных кремов помогал бороться с веснушками.Бабка, которая этим настоем торговала, приходила на базар к самому открытию,поэтому Марго, проснувшаяся в восемь тридцать, купить его никак не успевала,ведь желающих избавиться от конопушек было великое множество, и отваррасхватывали вмиг.

Марго встала с кровати, подошла к зеркалу, придирчивоосмотрела свое лицо: не появились ли предательские рыжинки на гладких щечках,но нет, пока они оставались безупречно розовыми. Лицо было безупречным, гладкими красивым! Какое счастье, что она находится в том возрасте, когда бессонныеночи не оставляют на коже следов. А вот лет через пять придется покупать нетолько отвары от веснушек, но и от морщин, и от мешков под глазами, и ототеков… Но, как говорится, не будем о грустном! Сейчас у нее нет поводов длябеспокойства: лицо настолько хорошо, что его хоть сейчас помещай на обложкужурнала… Или на икону. Да, Марго многие говорили, что у нее иконописное лицо:тонкое, одухотворенное, с большими глазами, изящным носом, красивым маленькимртом. Увидев такой лик, никто не сказал бы, что он принадлежит проститутке,скорее монахине. Или богине. Или святой.

Святая Маргарита! Боже, что может быть смешнее! Марго прыснулав кулачок, представляя, как ее, проститутку из борделя «Экзотик», причисляют клику святых только за то, что ее лицо хорошо будет смотреться на иконе…

А вообще в их бордельчике все девочки красивые. Все, кромеЕвы Браун, но той красота без надобности – у нее на голове всегда кожаная маскас прорезями для глаз и рта, и ни один ее подшефный мазохист не представляет,насколько она уродлива. Но все остальные, даже толстая Венера, у которойимеется сразу три подбородка, были милашками. Однако ж признанными королевами в«Экзотике» считались Марго и ее подруга Афродита. Особенно Афродита – она былане просто красива, она была прекрасна, как ее древнегреческая тезка.

Вспомнив о подруге, Марго засобиралась домой – последние двенедели девушки жили под одной крышей. Быстренько переодела белье: красныйкружевной комплект сменила белым хлопковым. Затем облачилась в повседневнуюодежду, заколола свои роскошные русые волосы «крабом», обулась в кроссовки,вышла в коридор.

Комнаты, или как говорила Мадам, апартаменты, находились навтором этаже, а на первом была большая гостиная с баром-стойкой, удобнымикожаными диванами и небольшим помостом, где иногда устраивалисьстрип-представления. Из гостиной выходил коридор, ведущий в холл, там же былакомната охранника, расположенная рядом с входной дверью. Но из здания можнобыло выйти не только через нее, но и через другую, расположенную на маленькойкухоньке, где приходящая повариха Катя готовила для клиентов нехитрые закуски.Марго направилась именно к ней, потому что не хотела беспокоить Сашку – оназнала, что в это время он спит, отдыхая после бессонной ночи.

Но оказалось, что охранник уже встал – когда Марго вошла вкухню, она обнаружила его у плиты. Парень варил себе кофе, напевая под носглупую песню про муси-пуси.

– Привет, – поздоровалась с ним Марго. –Кофейком не угостишь?

Сашка обернулся и удивленно уставился на нее.