Самолет сразу же выправил курс.

Рана представила себе, как резко и неприятно тряхнулокабину. Полетели в разные стороны бокалы с шампанским, рассыпались по полуподносы и ручная кладь, все предметы подпрыгнули к потолку — ведь самолет занесколько секунд потерял тысячу метров высоты. Неожиданное открытие люкагрузового отсека мгновенно удвоило тормозной профиль, и машина подвергласьсильнейшей встряске. Впрочем, скорее всего, «умные» кресла должны были удержатьпассажиров. Ну, может быть, у кого-то кровь пошла из носа, кто-то вывихнулплечо. Кому-то из тех, кто находился на ногах, могло повезти меньше — в такомположении можно было и контузию получить. Но теперь самолет выправился, ипровинившийся люк грузового отсека автоматически закрылся.

Рана Хартер обнаружила, что «компьютер» у нее в головеработал лучше, если она подключала фантазию. Стоило ей представить резкуювстряску в вышине, а потом следить взглядом за тем, как, поблескивая в лучахсолнца, вниз падают багаж и разные съестные и несъестные припасы, и онафизически чувствовала, как «крутятся шестеренки» у нее в мозгу, как идутподсчеты координат и очертаний территории падения добычи. Резкие, четкие,математически точные линии траекторий падения и ветер пахли камфарой, звенели вее ушах лишенными вибрации, точнейшими нотами нескольких флейт — по одной накаждую переменную.

И приходили ответы.

Рана обернулась и посмотрела на Херд. Та уже надела шубу скапюшоном. Соболья шуба была одним из первых трофеев, добытых с помощьюАлександра. Это он, гигантский разум, устраивал для своих подопечных сбросбагажа из самолетов. Краска, которая прежде скрывала истинный цвет риксскихглаз Херд, теперь выцвела, и ее глаза искрились фиолетовым светом и оченькрасиво смотрелись в обрамлении черного меха. Ворсинки шубы шелестели, шевелясьна морозном ветру, и это легкое движение заставляло Рану слышать, как звенятмаленькие мерцающие бубенчики, прицепленные к лодыжкам свадебных танцоров.

Херд ждала ее инструкций и всегда уважительно молчала все товремя, пока Рана пускала в ход свои уникальные способности (правда, в томгновение, когда Рана произнесла «да», боевик-рикс сжала ее руку — будто именноэто слово и увело самолет с курса).

— Семьдесят четыре километра в ту сторону, —сказала Рана и постаралась указать как можно точнее.

Взгляд фиолетовых глаз Херд устремился туда, куда указывалаРана. Рикс искала ориентиры. Затем она кивнула и обернулась к Ране, чтобыпоцеловать ее на прощание.

Губы рикса теперь всегда были холодными — температура еетела приспосабливалась к погодным условиям. В ее слюне чувствовался легкийпривкус ржавчины, и из-за этого слюна казалась немножко похожей на кровь,только была слаще. Ее пот не содержал соли. Из-за своего минерального составаон по вкусу походил на воду в шахтерском поселке. Когда Херд стремительнозашагала к флаеру и полы ее широченной шубы взметнулись вверх, будто крылья,синестезический запах лимонной травы, исходивший от птичьих движений рикса,смешался с привкусом, оставшимся на губах у Раны. Она наблюдала за риксом снеослабевающей радостью.

Но Рана отвернулась к входу в пещеру еще до того, как взвыложивший двигатель флаера. Каждая секунда пребывания на морозе что-то отнимала унее.

Внутри температура все-таки была выше нуля.

На Ране Хартер были два слоя натурального шелка, лисья шапкаи шуба из искусственной шиншиллы, крытая кожей синего кита, сородичи которогово множестве водились в южном океане. И все равно она мерзла.

Стены пещеры были завешаны старинными гобеленами,предназначавшимися для Музея древностей в Поллаксе. На ледяных полках, которыеХерд вырезала в стенах, красовалась громадная коллекция косметики и одежды —сокровищ, извлеченных из упавшего багажа авиапассажиров. Рана и Херд спали нашкуре крупного зверя, похожего на медведя, но что это был за зверь — они незнали. Судя по фирменному ярлыку, шкуру вывезли с другой планеты. Пол былпокрыт кусками мягкой подкладки, выпоротой из чемоданов и сумок, а подподкладкой находились горы белья.

Повсюду лежали и стояли маленькие, но удобные дорожныебытовые устройства. Электронные игры, кофеварки, фонарики, игрушки изсекс-шопов. Все это Херд умудрялась разбирать и переделывать во что-то другое,более полезное. Питались Херд и Рана только деликатесами. Мясо молодыхживотных, фрукты — непростительно не по сезону, икра и экзотические орешки,засахаренные насекомые и съедобные цветы. Все эти продукты были уложены вминиатюрные упаковки, приспособленные для роскошного питания в самолете. Что-тобыло в консервных баночках, что-то снабжено устройством для самоподогрева,что-то подвергнуто глубокой заморозке, что-то лежало в пакетиках, а что-то — вкоробках-термосах. Другие продукты следовало поливать жидкостью из пластиковыхбутылочек — таких крошечных, что с ними ничего не случалось за время долгогопадения. Рана и Херд наливали себе вино и воду в хрустальные бокалы. Бокаловбыло два, и кто-то настолько высоко ценил их, что упаковал втридцатисантиметровый слой киберпены. Как ни странно, на коробке значилось, чтов ней содержится кофе в зернах. То ли кто-то ошибся, то ли таким образомперевозил краденый антиквариат.

«И все эти сокровища — всего из трех багажных отсеков!» —восторгалась Рана. Прежде она никогда не видела подобной роскоши. Она поднялатеннисную ракетку из киберпластика. Край ракетки был не шире натянутых на нееструн. Изящные, почти риксские линии спортивного снаряда вызвали у Ранывосхищение.

Сегодняшний, четвертый по счету сброс багажа должен былстать последней добычей Херд и Раны. Предел возможных объяснений этихпроисшествий был значительно превышен. Александр всякий раз предлагал фальшивыеверсии причин внезапного открытия люка, но их запас истощился. Однако на данныймомент у Раны и Херд было в наличии все необходимое, чтобы дождаться новогоприказа гигантского разума.

До тех пор им предстояло жить в роскоши. У них была роскошь,и они были друг у друга.

Рана Хартер села и отдышалась после тяжелых для нее минут,проведенных на морозе. Она подняла руку, в которой держала маленький походныйдиагностический аппарат, и даже это усилие далось ей с трудом. Каждую ночь онаспала все дольше, и ей снились яркие, но абстрактные сны из странных символов,содержавшихся в ее мозговом «компьютере». И все же счастью Раны не было конца.Об этом заботились лекарства — регуляторы выброса допамина.

Пулевое отверстие у нее в груди давно затянулось. Только впервую ночь после ранения Рана страдала от жара, но первая же ампула снанопрепаратом из аптечки Херд принесла облегчение. А вот тяжесть в груди всене проходила. Наоборот, она становилась все сильнее и сильнее, и Ране с каждымднем было все труднее и труднее дышать.

Она включила аппарат. Его экранчик засветился и показал всюмедицинскую информацию. Рана выключила прибор. Она уже столько раз видела этисведения и прекрасно знала, что ее единственное здоровое легкое с каждым днемсдает. Между грудной клеткой и легким медленно скапливалась жидкость, и из-заэтого дыхание вырывалось из горла у Раны так, будто на грудь ей давили кулаком.Спасти могла только операция. Но как ни умна, как ни умела была еевозлюбленная, рикс, о хирургической операции здесь, в ледяной пещере, и речибыть не могло.