в лучах солнца, и красивому новому костюму цвета кофе с молоком, который уже успели обсудить в общих чатах. И только четыре места на последнем ряду оставались пустыми. Грейс много раз оборачивалась, ожидая увидеть недовольные физиономии, но так ни разу и не встретилась с ними взглядом. Никого из серого пятна на занятии не объявилось.

Лекции, прочтенные приятным голосом, намного приятнее записывать, поэтому почти никто не отлынивал, а старательно печатал или стенографировал в тетради. Записывал и Осборн. Он всегда завершал абзац на минуту раньше остальных, потому что сокращал слова до пары букв. Умение запомнить аббревиатуры, по его словам, защищало от Альцгеймера. Это же отваживало всех желающих попользоваться чужими конспектами. Вкупе с неразборчивым почерком, рисунками на полях и кляксами лекции Осборна Грина были для остальных испачканными листами. Впрочем, он редко читал свои лекции. Руби же не могла позволить себе вольностей приятеля. Ей приходилось записывать каждое слово, и пусть она печатала, но даже это не спасало пальцы от болей по вечерам. Все-таки лекции профессора Ливье были полными не только по содержанию, но и объему.

Грейс писала, успевая зафиксировать каждое слово, сказанное профессором, но мысли летали где-то далеко. И даже когда к ней обращался Осборн, которому в перерывах, пока все дописывали, было скучно, она отвечала скорее механически и через пару секунд не могла уже вспомнить ни вопроса, ни своего ответа.

Лекция, казалось, закончилась быстрее, чем ожидалось, студенты собрали вещи и направились к выходу. Очень им не хотелось идти на перерыв, чтобы потом, после нескольких часов отдыха, плестись на лекцию профессора Френсиса. Но деваться некуда.

Грейс оглядывалась. Что-то в общей картине лектория ей очень не нравилось. То ли свет не так падал, то ли оставленный кем-то на столе стаканчик покоя не давал, но что-то было не так. Но что именно — неясно.

Осборн о чем-то увлеченно рассказывал, а Грейс не слышала. Она думала.

— Грейс Хармон, постойте! — окликнули Грейс, когда она с Осборном уже подходила к дверям.

Она, мысленно выразив свое удовлетворение, остановилась, попросила Осборна встретить ее уже дома, дождалась, пока все студенты покинут лекторий, и подошла к профессору ближе. Вблизи Жаклин Ливье была еще приятнее, чем издалека. В свои сорок семь она выглядела на тридцать.

— Хотела спросить, как продвигается твоя исследовательская деятельность, — поинтересовалась профессор Ливье, села на краешек стола, закинув ногу на ногу, отпила немного кофе и залистала ежедневник.

Грейс следила за ее движениями как завороженная.

— Продвигается хорошо. Я уже написала написала первые страницы, расчертила основные направления исследования.

— Неужели? Так быстро? Что ж, я в тебе не сомневалась, но не думала, что ты так приятно удивишь. — Профессор очаровательно улыбнулась. — Тебе не нужна помощь?

— Нет, профессор Ливье, не нужна. Я справлюсь сама… — проговорила было Грейс, но вдруг оторвалась от разглядывания профессора и сказала. — Знаете, если только вы мне поможете найти одну книгу. Я искала в библиотеке, но мне сказали, что ее нет.

— Правда? В древней библиотеке университета нет какой-то книги? — Улыбнулась профессор Ливье.

— Может, она есть, но в архиве или отсеке для преподавателей. Меня туда не пустят.

— В архиве? — задумалась профессор. — Не думаю, что там есть хоть что-то.

— Может, они отправили часть книг в библиотеку города?

— Вряд ли. Ластвилль слишком жадный до своих сокровищ.

— Как дракон, сидящий на золоте.

— Да, Грейс, так и есть. — Профессор Ливье сдержанно, но приятно посмеялась, а затем, чуть подумав, сказала: — Знаешь, а подожди меня здесь, мне все равно нужно заглянуть в библиотеку. Я посмотрю, где лежит твоя книга. Напиши название в наш чат.

Грейс кивнула и отошла, пропуская преподавателя вперед. Профессор Ливье вновь улыбнулась любимой ученице. Хотелось чаще чувствовать обещанный аромат успеха на конференции, да еще при том, что для апофеоза не стоило прилагать никаких усилий.

Стоило шагам профессора Ливье стихнуть, а Грейс отправить название какой-то старой книги в чат, она подошла к учительскому столу, открыла оставленный ежедневник на странице со списком курса и начала высматривать знакомые фамилии. Отыскать их было просто — ни Лэмб, ни Хантер, ни Грей, ни Сноу не посетили ни одной лекции Ливье. Раньше был еще и Джексон Брайт.

Когда профессор Ливье вернулась, Грейс уже сидела на крае парты первого ряда и читала захваченную утром из библиотеки книгу.

— Ты оказалась права, Грейс. Книга была убрана в архив еще пять лет назад. Ей так никто и не заинтересовался, — сказала профессор и погладила пыльную обложку книги аккуратной ладошкой. — Не понимаю только, зачем она тебе. У тебя же другая тема.

— Я пишу по аналогии, — сказала Грейс и убрала свою книгу в сумку.

— Даже так?

Грейс кивнула.

— Тебе стоит написать исследовательскую работу о том, как писать исследовательскую работу!

— Вряд ли это случится. — Улыбнулась Грейс. — Мои секреты умрут вместе со мной.

— И даже мне не расскажешь? — Улыбнулись ей в ответ.

— Не думаю, что могу давать вам советы. Вы все знаете лучше меня.

Профессор Ливье сделалась совершенно счастливой.

— В таком случае, я просто могу надеяться, что работа будет восхитительной и нас ждет успех на конференции?

— Безусловно. — Грейс устала улыбаться.

Грейс поблагодарила профессора за помощь, взяла ненужную книгу, бросила ее в сумку и вышла из лектория. Ливье, судя по растерянному лицу, явно что-то не договорила. Коридор, обитый пластинами из темного дерева, встретил Грейс тишиной. Занятия закончились, а это значило, что пора возвращаться к Осборну.

Дорога до общежитий пролегала по липовой аллее, где в жаркую погоду любили прогуливаться студенты, скрываясь от пекла в тени раскидистых деревьев. Осенью деревья искрились в солнечных лучах всеми оттенками золотого и алого. В такое время Грейс радовалась, что ей так легко слиться с красками окружающего мира. Зайти в аллею, чтобы волосы слились с оранжевым варевом листьев, надеть пальто из темно-коричневого драпа и ее уже не так просто заметить, если не приглядываться. Грейс шла по аллее, любовалась поэтическими красотами Ластвилля, придерживала шляпу, когда ту сдувал теплый октябрьский ветер, и слушала аудиокнигу в наушниках. Но даже текст, начитанный приятным голосом, не мог заглушить