и обещал всего сорок минут в пути. Значит, небольшой запас времени все-таки есть.

Ломтев закрыл машину, двинулся к лифту, поднялся на свой двадцать второй. На широкой лестничной клетке как раз курили вышедшие из его квартиры менты.

— Вам только что звонили…

Да, глупо, подумал Ломтев. Я же должен был помнить, что мой телефон на прослушке, я же сам из вызвал, сам настаивал, чтобы занялись… Надо было сразу уезжать, зачем я поднялся?

Но он прекрасно помнил, зачем.

— Мы поедем с вами, — сказал мент.

— Это исключено, — сказал Ломтев. — Я поеду один.

— Есть процедуры… Риск слишком велик…

— Плевал я на процедуры, — сказал Ломтев. — Я поеду один, а вы будете ждать здесь, это не обсуждается. Или мне снова замминистра позвонить?

При упоминании замминистра ребята стушевались.

— А если мы сзади, незаметно…

— Нет, — отрезал Ломтев.

— Возьмите хотя бы трекер и микрофон.

— Хорошо, — сказал Ломтев. — Готовьте все, я сейчас.

Он прошел в свой кабинет, сначала запер дверь, потом открыл сейф, достал из коробки пистолет и две обоймы с патронами. Пистолет был чистый, и, разумеется абсолютно нелегальный, нигде не зарегистрированный.

Ломтев зарядил пистолет, сунул его под ремень сзади, запасную обойму положил в карман. Посмотрел на второй сейф, оружейный.

Искушение взять с собой пушку побольше, уже полностью легальную, со всеми положенными разрешениями, было довольно велико, но Ломтев сумел его побороть. Да и смысл? Дробовик под курткой не спрячешь, да и стрелять из него в машине слишком несподручно.

Менты терпеливо ждали в прихожей. Скорее всего, они догадывались, чем он занимался в кабинете, но ничего не сказали. Личный друг замминистра, чего тут скажешь?

Вместо этого они вручили ему трекер и микрофон скрытого ношения, и объяснили, как пользоваться. В конце беседы еще раз тактично намекнули, что лучше бы он от машины сопровождения не отказывался, но Ломтев сделал вид, что не услышал.

Когда он выезжал с подземной стоянки, запас времени был уже практически исчерпан.

* * *

Когда Ломтева вышибли из армии с парочкой впечатляющих наград, но совсем не впечатляющей пенсией, он, как и многие бывшие офицеры, подался в бизнес, благо, возможностей тогда было куда больше, чем сейчас.

Худо-бедно ему удалось пережить окончание лихих девяностых, а в нулевые он развернулся по полной, и к началу двадцатых он смог себе позволить продать большую часть бизнеса деловым партнерам и выйти на заслуженную пенсию, уже не заботясь о деньгах.

Но все это оказалось довольно бессмысленно.

Жена умерла еще в две тысячи десятом, рак. Лучшие европейские светила разводили руками и говорили «вы слишком поздно пришли, года бы на три раньше…». Химиотерапия не помогла. Лучевая терапия не помогла. Ломтев отвез жену в Америку, но экспериментальные методы лечения, разрабатываемые в одной из частных клиник, тоже не дали результата, и жена угасла буквально за полгода.

А Иришка… Иришка повзрослела, закончила институт, у нее своя жизнь, она звонит раз в неделю и забегает в гости раз в месяц, и это, если послушать остальных родителей, чьи дети уже выросли, уже счастье.

Он купил ей квартиру, регулярно переводил ей деньги на карту, но она уже и сама зарабатывала прилично, и делал он это скорее для себя, чем для нее. К своим почти шестидесяти годам Ломтев обнаружил, что он немолод, богат, и практически никому не нужен.

Можно было вернуться в бизнес, благо, связи еще оставались. Можно было закрутить новый роман, и снова начать этот вечный бег по кругу, но Ломтев устал. Его даже в путешествия особо не тянуло, хотя когда-то в молодости он обещал себе, что посмотрит весь мир.

Есть желания, нет возможности. А когда возможности появляются, то от желаний уже мало чего остается. Так устроена эта чертова жизнь.

А теперь это…

Ломтев вел аккуратно, превышая скоростной режим в рамках пока еще дозволенного интервала, и постоянно смотрел в зеркала. Хвоста не было.

Или же он был настолько профессионален и виртуозен, что Ломтев попросту не способен его обнаружить. Хотя в это не верилось.

Ломтев прошел девяностые, а некоторые навыки, однажды приобретенные, не забываются уже никогда.

Он выехал за МКАД, встал в левый ряд и выдал нештрафумые сто десять километров в час, дабы не привлекать внимания. Уже через пять минут к его заднему бамперу прилип серебристый «солярис» с подмосковными номерами.

Руководствуясь правилом трех Д, Ломтев включил поворотник и взял правее, освобождая дорогу нетерпеливой молодежи. «Солярис» рванул вперед, но слишком рано и слишком быстро, и машины слегка притерлись бамперами.

Ломтев выругался. В обычной ситуации это происшествие не вызвало бы никаких эмоций, разве что плечами пожать, в конце концов, кто бы там ни был виноват, всегда есть страховые компании и европротокол, но сейчас останавливаться ему было совершенно не с руки.

Однако, «солярис» отчаянно сигналил и мигал фарами. Ломтев вздохнул, включил аварийку и съехал на обочину. «Солярис» встал сразу же за ним, и из его салона вышли трое.

В спортивных костюмах, молодые, с безэмоциональными и не обезображенными интеллектом лицами.

Зато не как в девяностые, подумал Ломтев, открывая дверь машины и спрыгивая на асфальт.

В девяностые они бы уже стреляли.

— Не знаю, что вам нужно, молодые люди, но я спешу, — сказал Ломтев. — Так что излагайте побыстрее.

— А ты уже отъездился, папаша, — сказал ему, видимо, главный из гопников. — Дальше рулить будем мы.

— Вот как? — Ломтев задрал правую бровь в деланном изумлении.

— Именно так, — сказал гопник. — Садись в нашу тачку, прокатимся.

И сделал недвусмысленный приглашающий жест в сторону «соляриса».

Ломтев мог бы сказать им, что у него нет времени на такие поездки. Что подобные приглашения ниже его чувства собственного достоинства. Что последний раз он садился в тачку дешевле миллиона рублей лет пятнадцать назад, и ему не понравилось, и повторять этот опыт ему совершенно не хочется. Что они могут сами сесть в свой солярис и уехать так далеко, насколько им бензина хватит. В общем, он еще много чего мог бы им сказать, но порой один хороший удар заменяет тысячи слов, и Ломтев начал бить.

Конечно, в последние годы он расслабился и оплачивал абонемент в фитнес-зал куда чаще, чем в него ходил, и при его росте около десятка килограммов из итоговых девяноста восьми были лишними, а некоторые навыки, однажды приобретенные, не забываются уже никогда.

Удар у Ломтева был поставлен очень давно и очень хорошим специалистом, а гопники явно не ожидали фазы агрессивных переговоров так рано, если в принципе ее ожидали, так что начало вышло довольно