их трехстороннего стола. — Мы не будем голосовать о распечатывании твоего облика дракона, пока ты не поклянешься на крови, что не попытаешься снова подавить Совет.

— В последний раз говорю: я такую клятву не дам, — Бетезда отбросила блестящие черные волосы. — Будущий мятеж — мое право как дракона. Что делать свергнутой главе клана, если не пытается вернуть власть?

— Ничего, — тихо сказал Иен, его карие глаза сияли от едва сдерживаемой жестокости. — Потому бывших глав клана обычно казнят. Но Джулиус проявил милосердие, ты это приняла. Не рыдай теперь, потому что пора платить, — он указал пальцем на клятву на столе перед ней. — Подписывай. Или больше никогда не будешь летать.

Это был жестче, чем действовал Джулиус, но он молчал. Два часа назад они освободили Челси и «Ф», стали обсуждать печать Бетезды, и его желание терпеть причуды матери давно пропало. Он не ожидал, что она просто примет судьбу — он не был уверен, что Бетезда Хартстрайкер знала, как это сделать — но он не думал, что потребуется пятнадцать раз переделывать клятву «пообещай, что не попытаешься разрушить новую систему, и тогда ты получишь облик дракона», чтобы она ее подписала.

— Мы были справедливы, — напомнил ей Иен. — Но это кончилось. Совет Хартстрайкер останется, и если ты не хочешь оставаться такой, — он указал на ее человеческое тело, — ты перестанешь быть упрямой.

Бетезда гневно посмотрела на него.

— Это вымогательство.

— Тебе стоит привыкать, — прорычал Иен. — Подписывай, матушка.

Бетезда нахмурилась, а потом схватила бумагу со стола.

— Ладно, — прорычала она, вонзила острый ноготь в подушечку большого пальца. — Хотите купол из бетона над кланом? Он будет на ваших головах.

Она прижала рану к бумаге, запечатывая сделку кровью. После этого магия впилась, как ее острые зубы, и все они охнули. Но, когда это закончилось, Джулиус невольно выдохнул с облегчением и забрал у нее подписанную клятву.

— Спасибо.

— Радуйтесь, пока можете, — прорычала она, слизывая кровь с пальца. — Не важно, что вы заставили меня подписать, эта идея обречена. Кланами драконов управляют страхом и огнем, не советами. Если я не могу бунтовать, это сделает кто-то другой. И когда неизбежное произойдет, последним, что вы услышите, будет мое «Я же говорила». А потом я откушу вам головы.

Технически, она уже не должна была так угрожать, но Джулиусу надоело спорить. Он просто написал свое имя внизу кровавого контракта обычной ручкой, так быстро, как только мог, а потом передал его Иену, который сделал так же. Когда их три имени были записаны, магия снова укусила. Но в этот раз магия Совета, а не Бетезды. Магия клана была сильной, но не могла заставить дракона действовать против его интересов. Только клятвы на крови могли заставить, потому они и проходили через это. Теперь ее кровь и их имена были на одном контракте, и они были связаны вместе. Бетезда теперь не могла подорвать власть Совета ее же огнем, значит, они могли продолжать.

— Вот и закончили, — Иен помахал контрактом, чтобы высушить его, а потом опустил в кожаную папку. — Я предлагаю распечатать Бетезду Хартстрайкер. Все за?

Все подняли руки.

— Принято, — Иен хмуро посмотрел на их мать, когда она вскочила с кресла. — Надеюсь, будущие решения Совета не будут такими мерзкими.

— Зависит от вас, — заявила Бетезда. — Голосование и разговоры были вашей идеей. Теперь, если вы закончили, снимите с меня это проклятие. Вы не поверите, как больно крыльям под печатью.

Она радостно оставила его таким на полтора месяца, так что Джулиус ей не сочувствовал. Но, хоть было бы приятно оставить ее страдать, обещание было обещанием.

— Сходим за Амелией.

Бетезда скривилась от упоминания имени старшей дочери.

— Другого никого нет?

Джулиус пожал плечами.

— Если только ты не хочешь еще сильнее быть в долгу перед Свеной. Печать Амелии на тебе слишком сложная для кого-то еще.

— Если Амелия достаточно трезвая, чтобы справиться, — добавил Иен, взглянув на часы. — Почт пять часов.

— Для Ходящей по измерениям всегда пять часов, — с горечью сказала Бетезда. — Но в чем Амелия всегда была хороша, так это в магии под влиянием. Пока она в сознании, мы будем в порядке.

От этой правды Джулиус скривился. Он хотел вскоре заняться этой проблемой старшей сестры. Сейчас алкоголизм Амелии был меньшей из его тревог.

— Надеюсь, она в состоянии справиться. Когда я видел ее в прошлый раз, она выглядела плохо.

Марси умерла и забрала с собой половину огня Амелии.

— Это ничего, — заявила Бетезда. — Я разрезала Амелию надвое, когда она была чуть старше тебя. Это должно было стать примером для ее кладки, но она испортила все, выжив. Если она смогла пережить это, она может пережить все. Я больше переживаю, как бы она «случайно» не запечатала что-нибудь еще, мерзкая змея.

Джулиус не был бы против, если бы Амелия «случайно» превратила их мать в жабу. Но он не мог ничего поделать, встал и махнул с неохотой Бетезде вести.

— Не верится, что нам нужно идти и самим ее искать, — жаловалась она, пока они шли из тронного зала. — Как Фрида и другие посмели бросить свои места! Теперь ничего не работает.

— Уверен, мы выживем без Ф, — сказал Джулиус. — Нам нужно научиться самим всем управлять. А они заслужили летать свободно. Все они.

Он посмотрел на Клык Челси, который все еще лежал, нетронутый, на балконе, где она бросила его, когда прыгнула к горлу их матери, но Бетезда закатила глаза и не заметила.

— Ты сейчас так говоришь, — прорычала она, распахнула деревянные двери, которые быстро установили, временно заменив резные двери, которые Боб сломал, когда пробивался в тронный зал. — Но когда завтра не будет завтрака, ты запоешь иначе…

Она застыла. Двери тронного зала открылись в Зал Голов, длинный туннель, который служил галереей для голов врагов Бетезды, ведущий к золотому лифту, который соединял вершину с остальной горой, включая комнаты Амелии на первом этаже. Но, хоть они были в пятидесяти футах от другого конца, двери лифта уже открылись, и оттуда вышла нервная Катя.

Они заметили друг друга в один миг, потому что, когда белая драконша посмотрела в его глаза, на ее лице проступило облегчение.

— Вот вы где! — завопила она, побежав к ним. — Я всюду искала! Пыталась спрашивать, но никто не работал за столом консьержа. Никто нигде не работает.

Бетезда пронзила младшего сына взглядом, который он игнорировал.

— Мне жаль, что у тебя возникли проблемы, — он прошел к подруге. — Чем мы можем…

— Это Свена? — перебил Иен, пробиваясь вперед. — Она готова?

Нервный взгляд Кати вернулся.

— Вообще-то, она пару