И зачем ей это все нужно, разве и так жизнь не превратилась в какой-то удушающий ком сложностей и бед, грозящий погрести Лесю под своей тяжестью?! Мало того оказалось, что довелось вынести, когда Сергей увидел исчезающие следы засосов?..

А то, что она никогда и ни на кого так не реагировала, словно тело чужим становилось, живым, чувственным и плавким; то, что как-то подсознательно ощущала, будто бы на Николая можно опереться, он не просто плечо подставит, а закроет от всего собой — это просто самообман. И точка! И фантазировать не о чем!

Разве весь опыт в ее жизни не подтверждал именно такой расклад?

Просто при прошлой встрече Леся была выпившей, что очень редко себе позволяла, вот и напридумывали всякого. Мозги отключились, вылез неуместный романтизм и вера в мистику, которыми и не страдала никогда. Это все Вера, лучшая подруга, со своими россказнями про гадалку, настроила ее на неправильный лад.

А сейчас… Просто очень жестокий урок преподнес муж.

Вот и кажется, что Николай лучше. И этот его проклятый нежный тон, будто весь мир готов к ее ногам бросить, а не просто спасти от осколков бокала… Но ведь и он уже в курсе, кто она, судя по реплике, а Леся, хоть и не все подробности знала, была осведомлена, что ее отец и муж с семьей Гончаренко давно на ножах. Сомнительно, чтобы это трепету с его стороны способствовало.

Нечто в глубине души сжалось, как к нему потянувшись, так и не желая слушать ехидный прагматизм, взращенный с юности.

— Не помню, чтобы тебя интересовало мое семейное положение, когда ты меня на лестнице зажимал, — попыталась вспомнить все, чему жестко учил отец, но голос все равно выдал предательской хрипотцой.

Черт! Даже Мартынов не мог ее читать, лишь предполагая, что жена за невозмутимым фасадом скрывает! Так почему рядом с этим мужчиной вся ее холодность, сарказм, умение скрывать эмоции и контролировать себя не срабатывают?! Биополе у него, что ли, какое-то особое?

А он как ощущает! Обхватил ее подбородок второй рукой, заставил шею вывернуть, в глаза всматривается. Будто недостаточно того, что она и так по нему распластана, словно у обрыва стоят или в узкой расщелине… И все это посреди многолюдного зала! Да, угол и какая-то тумба с расписной вазой и цветочной композицией немного прикрывают… Надолго ли?

— Что он сделал с тобой, Леся? — вдруг тихо спросил Николай, так и держа ее в плену своих рук и глаз.

Заставил этим все внутри задрожать, явно взломав всю линию обороны с наигранной, нахальной попытки держаться пусто и свысока.



«Играй со мной на контрастах

любви и непостоянства.

Их чувства — пластик,

а в нас столько страсти!

Мы бы прошли без кастинга в сотни кинолент»

«Трогать запрещено» Ханна

— Не понимаю, о чем ты… Отпусти меня!

Голос максимально холодный и ровный, выпрямила жестко спину, стараясь и свой разум в адекватное состояние привести, и телу напомнить, что ни на кого опираться не стоит, тем более на мужчину…

Разве мало примеров того, чем это может выплеснуться?

А Николай стоит и продолжает смотреть в глаза, будто за все ее притворство умудряется заглянуть, сквозь эту холодную отстранённость видеть в состоянии. И читает все, что сейчас в голове Леси вихрем проносится…

Как?! Опыт сказывается, что ли? Все-таки намного старше нее…

— Сомневаюсь, что не понимаешь… Но вот почему говорить не хочешь? — тихо заметил мужчина в итоге, вогнав ее в оторопь. — Боишься и меня? Не нужно, Леся. Я боли не причиню…

Как бы ей хотелось в это поверить! Хоть в ком-то опору и поддержку найти!

Но она же пробовала уже когда-то, понадеявшись, что ее однокурсник полюбил, и чем все закончилось? Теплое, солидное место оказалось куда интересней, чем борьба с ее отцом… Так что и сейчас нечего распускать сопли и доверять первому встречному, считай. И то, что у них был самый ошеломительный секс в ее жизни, — вообще не важно. Только опасней.

Нечто подсказывало Лесе, что именно Николай Гончаренко в состоянии сделать ей настолько больно, как никто другой в этом мире. Потому что уже начал тараном дорогу внутрь ее души прокладывать, этими своими словами и взглядами, заверениями…

— Отпусти… — удалось не крикнуть, хотя ее буквально колотить начало.

Как сопротивляться человеку, который смотрит на тебя так, словно и раздевает одним взглядом, и укутать, укрыть от всего мира обещает этими же глазами в тот же миг?!

Она с таким впервые в жизни столкнулась и совершенно не представляла, как броню удержать, которая столько лет с любыми сложностями справиться помогала.

— Хорошо… Раз ты просишь, — заметил Николай как-то задумчиво все же.

И отступил на шаг, дав ей волю… Но при этом так странно как-то и совсем рядом остался, будто в любой момент готов был вновь подхватить ее.

— Только в следующий раз я тебя уже из своих рук не выпущу, девочка моя, сразу предупреждаю, каким бы образом ты в них не оказалась, — тихо, самоуверенно до раздражения прямо, заявил вдруг и подмигнул, видя, что она настороженно наблюдает за ним, тут же развернувшись к нему лицом.

— Я замужем… — напомнила то, что вроде и так знал, если начало разговора вспомнить. — Мне есть, кому помогать, благодарю за предложение, — сделав вид, что вовсе не поняла его намека, попыталась перевести все в разрез помощи с осколками.

Еще сильнее выпрямилась, натянув отстраненную улыбку на лице, словно и не знала, как у него испарина на висках выступает, когда он ее губы целует, доводя Лесю до пика удовольствия!..

Проклятье!

Не умела притворяться в такой ситуации… Не могла верную тактику подобрать, стала срываться в нападки, как подросток.

Но не на того напала, видимо.

— Сомневаюсь… колючая моя… Ежик… Но меня не испугать твоими колючками, как и мужем, впрочем, — хмыкнул Николай глухо, продолжая ее так рассматривать, будто под микроскопом изучал, каждую деталь, жест, движение мимики отслеживал и записывал на какую-то флэшку в сознании.

А при этом тоже ведь на лице чуть саркастичное выражение, даже немного скучающая ухмылка на губах появилась… Но не в глазах. Взгляд невыносимо глубокий и пронзительный, погруженный в нее, как не так давно его плоть в тело Леси врывалась!.. И сердце в ее груди из-за этого стучит так, что как только остальные в зале этого грохота не слышат?

И это его «моя», приставленное к любому обращению… дезориентировало капитально!

— Давай без фамильярства? У нас был потрясающий опыт, и не думаю, что ты вправе меня судить за то, что я искала приключений перед новым этапом в жизни, — улыбнулась чуть саркастично, словно избалованная богатая молодая девчонка, не привыкшая к отказу в принципе. — Разве вы, мужчины, не поступаете точно так? — заломила бровь чуть ехидно, будто напоминая, что он не отказывался и оказался готов к подобному варианту.