— Его зовут Пого, — чуть слышно шепнула Мози, и пес, услышав кличку, навострил уши.

— Зайки, ко мне! — снова позвала Лиза. Вышло немного невнятно, но это же чудо, целое осмысленное предложение. — Зайки, ко мне! — повторила Лиза и снова постучала здоровой рукой по ковру.

Хлоп, хлоп, хлоп — мягко, ритмично, и эта жуткая измученная собачонка, сломленная, как сама Лиза, сделала то, что на моих глазах делали все несчастные псы. Она двинулась к моей дочери на полусогнутых, низко опустив хвост. Со страхом и надеждой пес подошел к Лизе и положил уродливую голову ей на ладонь.

Глава двенадцатая

Лиза

Лиза шагает. Приподнимает ходунки и толкает их вперед, потом включает здоровую ногу, потом собирает волю в кулак и подтягивает инсультную ногу. Танцовщицы из «Рокеттс».

Дорогу Лиза знает. Она тысячу раз ходила по ней в бурном, как штормовое море, прошлом. Прошлое окружает ее, сейчас оно важнее и реальнее настоящего. Дорога ведет к дому Мелиссы Ричардсон.

Лоренс, возлюбленный Босса, пытался объяснить, но Босс не послушала или не поняла.

Виновата тут Лиза: Босс не поняла, потому что пока знает лишь про стакан. Существительное. Подлежащее. У Босса есть стакан, Лиза должна дать ей глагол. Этот глагол в Мелиссином доме, дорога Лизе известна. Нужно отвести туда Босса.

Слова постепенно возвращаются. Лиза уже пробовала поговорить с Боссом, но то, что нужно сказать, вихрем кружится в голове, а стоит открыть рот, разбивается на пары: предмет и действие. Зайки подходит. Лиза шагает.

Босс должна пройти этой дорогой, пройти вместе с Лизой и понять, что делает стакан. Зайки подходит. Лиза шагает. Босс должна догадаться, что делает стакан.

Лиза приподнимает ходунки и толкает их вперед. Ветер дует в лицо, течение относит назад, хотя ей нужно вперед. Ее сильные молодые ноги крутят педали. Она — та-Лиза, из прошлого, едущая на велосипеде к своей лучшей подруге, и эта-Лиза, ползущая туда же в ходунках, одна нога за другой. Бурное море воспоминаний перемещает ее во времени.

Та-Лиза — быстрее. Велосипед пролетает шесть миль и пятнадцать лет, отделяющие от Мелиссиного дома. Лиза уже на пятом месяце и, встав на педали, чтобы скатиться с последнего холма, чувствует, как ребенок тихонько шевелится в ее чреве. О ребенке не знает никто, кроме Мелиссы, которая была что надо. Мелисса делала и говорила точно то и так, что и как нужно, когда твоя лучшая подруга беременна. Вплоть до сегодняшнего дня. Сегодня после обеда Мелисса перестала ее замечать. После пятого урока Лиза растворилась в воздухе — Мелисса пронеслась мимо, не видя ее и не слыша. Лиза перестала существовать. Нужно выяснить, станет ли Мелисса разговаривать с ней сейчас.

Эта-Лиза проползает еще три дюйма вперед, она менее чем в квартале от своего дома. Она знает: когда та-Лиза приедет к Ричардсонам, Мелисса будет разговаривать. Это первая из их трех последних встреч, которых лучше бы не было, они-то и изменят навсегда непростую Лизину жизнь.

Эта-Лиза налегает на ходунки, стараясь догнать, но та-Лиза уже катит по белой подъездной аллее, бетонной, а не гравийной. Сам дом тоже белый, с колоннами, изогнутым крыльцом и уймой недоступных Лизе вещей — кроватью с балдахином, кабельным телевидением, кашемировыми свитерами. У Мелиссы есть собственный компьютер, с которого они троллят форумы, где, как иногда кажется, они — единственные девчонки. У Мелиссы даже есть доступ к Лизиной электронной почте по адресу [email protected]. Мелисса вертит тремя братьями и стервой-матерью как хочет. Да, миссис Ричардсон — стерва, зато правильного возраста и одевается по-взрослому стильно. В отличие от Босса, которая носит джинсы той же марки, что Лиза, а узнав о Лизиной беременности, обнимет дочку, положит голову ей на плечо и расплачется. Мелиссина мать сперва убила бы дочь, а потом всплакнула бы в гордом одиночестве.

Богатый дом, правильная мать, целая орава братьев — о таком Лиза и не мечтает, но ее пускают сюда на правах Мелиссиного любимца: входи без стука. Мелисса владеет и папулей своим — до некоторой степени. Мелиссин папа умеет разделывать цыпленка и сидит во главе стола. У Мелиссиного папы грудь колесом, целая грива белокурых волос и смех такой раскатистый, что Лизе кажется, от него пол ходуном ходит.

Лиза залетает в переднюю, миссис Ричардсон оделяет ее традиционной улыбкой типа «что-то завоняло», но Лиза спешит вверх по лестнице в Мелиссину комнату. Лиза без труда перескакивает по две ступеньки, но чувствует шевеление в своем чреве. «В следующий раз так легко не поднимусь», — думает она, не подозревая, что следующего раза не будет. Лиза больше никогда не переступит порог этого дома.

Мелисса лежит на животе поперек кровати, читает, согнув ноги в коленях, и болтает голыми ступнями. Она отрывает взгляд от книги и смотрит на подругу. Лиза впервые осознает, как сильно Мелисса похожа на миссис Ричардсон: те же холодные голубые глаза, тот же надменный кивок, та же кривоватая нехорошая улыбка.

— Что случилось? — спрашивает Лиза. — Что я не так сделала?

Мелисса улыбается, только улыбка у нее недобрая.

— Я все знаю. Я слышала ваш разговор.

Лизу тянет уточнить, что именно знает Мелисса, но слова застревают в горле. Она чувствует: Мелисса впрямь знает. Знает, кто отец ребенка. На один головокружительный миг планета останавливается, потом снова начинает вращаться.

— А если я скажу, что люблю его, тебе станет легче? Я очень-очень его люблю.

Мелисса невесело смеется.

— Я тоже его люблю, — просто и искренне говорит она.

— Ну, значит, ничего нового!

Лиза пытается рассмешить Мелиссу, хотя это правда. Они и раньше любили одних и тех же мальчиков, но остались лучшими подругами. Они по очереди развлекались с Картером Мэком, передавали друг другу всех трех братьев Дэвидсонов, а с парнем по имени Пит устроили трио: обалдев от счастья, Пит тискал то одну, то другую и не роптал, что обе девочки наотрез отказались раздеваться. Это было бы слишком. Только на этот раз все иначе.

— Он мой папа, — говорит Мелисса.

Лиза понимает, хотя у нее папы никогда не было. Она владеет Мелиссиным папой единственным недоступным Мелиссе способом. Наверное, это Мелиссу и расстроило — в кои-то веки она с пустыми руками и не у дел.

— Тебе придется с этим смириться. Ну, со временем, когда мы всем расскажем. — Лиза наклоняется к кровати, чтобы Мелисса видела: она говорит серьезно и искренне.

Вот теперь Мелисса хохочет.

— Господи, какая же ты дура! Думаешь,