алгеброй, но ко мне домой так и не приехал. Я скинула ему сообщение, и он написал, что еще в Кэлвери, ждет, когда кончится заседание школьного совета, чтобы застать Клэр Ричардсон врасплох.

По-телячьи хлопая огромными глазищами, Роджер заявил, что пишет статью по генеалогии для школьной газеты. Клэр моментально проглотила наживку и пригласила Роджера к себе. В пятницу он поедет к Ричардсонам и поохает над родословной Клэр, которая восходит к Адаму или как минимум к первым белым шишкарям. В среду Роджер снова меня бросил, чтобы подмазаться к редакции школьной газеты и выбить заказ на дурацкую статью. Контрольную по алгебре я благополучно завалила, но какие претензии к Роджеру, а? Ему было не до меня — он копался в прошлом моей матери, как в контейнерах на гаражной распродаже.

По четвергам в столовой Кэлвери День серого рагу, и после уроков мы с Роджером всегда встречаемся в Свинарнике, чтобы нормально поесть. Он не явился. Я скинула четыре эсэмэски. Он не ответил, тогда я сдалась и позвонила.

— Мы не договаривались встретиться! — отмазывался Роджер. Чушь собачья! Договариваться о встрече в Свинарнике на четверг — все равно что условиться завтра дышать воздухом. Я оскорбленно молчала, и Роджер не выдержал: — Да ладно тебе, Моз! Посвинарничаем завтра перед интервью с Ричардсонами. Кстати, захвати Лизин циф-ровик. Представим тебя фотокорреспондентом.

— Ты вообще где? — вместо ответа спросила я.

— Еду в пэскагульскую библиотеку, там есть старые городские газеты на микрофишах. Их до сих пор не отсканировали, представляешь, как обломно! Можно подумать, «Вестник Мосс-Пойнта» или «Новости Иммиты» Интернет завалят и места для порнухи не останется.

— «Новости»? Хорош меня дурить! — сказала я.

«Вестник» хоть настоящая газета, а «Новости Иммиты» — сущий флаер, еженедельный четырехстраничный флаер. Передовицы посвящают школьному футболу и благотворительным базарам. «Новости» вообще не брали бы, но иногда попадались купоны на скидку в «Молочной королеве».

— Хочу побольше узнать о Мелиссе Ричардсон — прочесть все истории о том, как она поджарила сестренку и куда слиняла из города, — ответил он, помолчав.

— Не поджарила, а утопила, — раздраженно поправила я. — Да и какая разница, куда она слиняла!

— От школьных подруг твоей матери проще всего узнать, откуда взялась ты. Вдруг в газетах намекали, куда делась Мелисса?

— Точнее, куда Ричардсоны ее запрятали! — фыркнула я.

На это Роджер не отреагировал и заговорил приторным голоском:

— Хочешь, чтобы у меня было время на Свинарник? Присоединяйся к охоте! Мне бы сразу легче стало.

— Вот еще.

Всю неделю Роджер едва отвечал на эсэмэски, зато уговаривал, чтобы я подлизалась к Ползучему Гадсону. Пусть лучше меня утопят или поджарят заживо.

— Ничего особенного не нужно, — возразил Роджер. — Просто задержись после урока, скажи, что у тебя вопросы по ОБЖ.

— Вопросы по ОБЖ даже дебилы не задают, — парировала я.

На уроках мы в основном учим правила дорожного движения и смотрим фильмы семидесятых годов о лихачах-подростках в идиотских штанах, которые погибли в жутких авариях, — «Кровь на шоссе», «Поезд непредсказуем» и так далее. В самом начале года был цикл занятий «Личное здоровье», но расспрашивать Тренера об этом я в жизни не стала бы. На каждом уроке Ричардсон мерил класс шагами, будто засиделся на скамейке запасных, громко вещая о «разумном воздержании» и «последствиях подростковой беременности». Разумеется, все ученики глазели на меня, а Тренер глазел на чудо-буфера Брайони Хатчинс — видимо хотел побеседовать с ней о подростковой беременности, желательно наедине и без лишней одежды. Он с явным удовольствием показал нам документальные слайды о венерических заболеваниях, которые мы всенепременно подхватим, если хоть разок займемся сексом. На последнем уроке Тренер учил нас надевать презерватив на банан. Ну, мало ли что.

— Тогда про футбол спроси, у него тут же язык развяжется, — вкрадчиво предложил Роджер и смущенно добавил: — Ты же симпатяшка.

Тут меня понесло.

— Ты со Свинарником меня кинул, а теперь заставляешь участвовать в конкурсе «Покажи сиськи, очаруй педофила», соперничая с Брайони Хатчинс, которая даст мне сто очков форы. Не понимаешь, как это унизительно, особенно если вспомнить, что я ее ненавижу? Мало того, ты хочешь, чтобы я заигрывала со старпером, чтобы самому искать на чердаке Ричардсонов письма, которые моя мама никогда не писала их доченьке, психопатке и детоубийце. Мелисса бросила Лизу так же, как Брайони — меня. Роджер, у тебя крыша течет? Серьезно течет?

— Мози, я для тебя стараюсь, — самоуверенно заявил Роджер.

— А кто тебя просил?! — заорала я и отсоединилась.

Роджер не перезвонил. Я сидела одна в нашей любимой кабинке, чувствуя, как бедра липнут к виниловому диванчику. Через минуту раздался звуковой сигнал — упала эсэмэска.

«Я правда стараюсь», — написал Роджер. Тоже мне извинение! Я отключила сотовый.

В довершение всего я умирала с голоду, а денег почти не было. Пришлось рыться в рюкзаке и наскребать мелочь на уже заказанную колу. Да еще школьный автобус пропустила, рассчитывая, что Роджер подвезет. Теперь потащусь пешком, домой приползу вся потная, а там полмильона градусов жары, потому что в сентябре Босс вырубает кондиционер, хоть пекло, хоть дубак, хоть то и другое. Мы включаем вентиляторы, открываем окна, иначе говоря, экономим деньги.

Охотничьих проблем мне и дома хватает. Когда Босс готовила Лизе ужин, она усаживала меня за кухонный стол и расспрашивала, как у меня прошел день, во всех деталях. Она всю неделю меня доставала, ходила за мной по пятам, набивалась на разговоры. Босс превратилась в жуткую Старую Клушу, ежесекундно загоняющую меня под крыло. Только меня выворачивало от всей этой лажи. Босс ведь понятия не имеет, что я ей чужая.

Я вообще свихнулась бы, если бы не Заго — именно так мы с Лизой теперь зовем пса. Новая кличка стала моей авторской программой защиты свидетелей: пес-то похищен. «Заго» вполне похоже на «Пого», и пес понимает, что зовут его; ну а «за» добавлено в память о Зайки, что очень обрадовало Лизу. Босс поморщилась и буркнула, мол, никто сроду не купит такую псину, если только вторую не предложат в подарок. Я тут же заявила, что я бы купила, вытащила Заго и Лизу на задний двор, захватив книжку по собаководству. Как советовали в книге, я прижимала тощий зад Заго к земле, а Лиза одобрительно цокала языком. Я не представляла, как, научив команде «сидеть», я отобью у Заго охоту гадить в доме, прятаться и грызть Боссовы туфли, но надо же было с чего-то начать. К тому же Лиза разговаривала с Заго — четко произносила его кличку и целые команды: «Заго, стоять!»