Выбежав из тоннеля, я попадаю прямиком в час ноль — новое будущее человечества. В первую секунду моей новой жизни происходящее кажется мне розыгрышем. А что же это, если не скверная шутка?

В голове крутится безумная мысль: какой-то художник устроил здесь инсталляцию из машинок с радиоуправлением. Затем я вижу, что каждое из ползающих устройств находится в центре красного круга. Десятки шагающих мин двигаются по рынку, словно захватчики с другой планеты в замедленной съемке.

Все люди уже убежали.

В нескольких кварталах раздается взрыв. Вдали слышны крики. Воют полицейские сирены. Затем включаются городские сирены системы предупреждения; они вращаются и поэтому звучат то громче, то тише.

Ходячие мины, похоже, встревожены; встав на задние лапы, они машут передними конечностями.

Кто-то берет меня за локоть. Из тоннеля на меня смотрят суровые голубые глаза брата.

— Джек, что-то случилось.

Осмотрев площадь, брат принимает решение:

— Мы должны добраться до арсенала и все исправить. Идем. — Одной рукой он хватает меня за локоть, а в другой по-прежнему держит пушку.

— А как же «крабы»?

Джек ведет меня по рынку, выдавая информацию короткими, резкими фразами.

— Не заходи в красные круги. Это зоны срабатывания мин.

Мы залезаем на стол для пикника, подальше от мин, прыгаем со скамейки на скамейку, на фонтан, на бетонные стены.

— Мины реагируют на вибрацию. Не придерживайся одного ритма. Не ходи, прыгай.

Когда нам приходится спуститься на землю, мы бросаемся от одного укрытия к другому. Я потрясен, но слова Джека все равно проникают в мое сознание, складываясь в понятные инструкции.

— Если увидишь, что мины ищут цель, уходи как можно дальше, иначе они непременно попытаются тебя окружить. Скорость у них не ахти, зато их много.

Прыгая с одного препятствия на другое, мы пытаемся пересечь площадь. Примерно пятнадцать минут спустя одна мина останавливается перед дверью магазина одежды. Ее ноги стучат по стеклу. Посреди торгового зала стоит женщина в черном платье и смотрит на «краба» через дверь. Красные лучи проходят через стекло, отклоняясь на пару дюймов. Заинтересовавшись, женщина делает шаг в направлении круга.

— Леди, нет! — кричу я.

Бум! Мина активируется; взрывная волна разносит в клочья дверь и отбрасывает женщину в глубь магазина. Другие «крабы» останавливаются, пару секунд машут передними лапами, а затем продолжают ползти по площади.

Я прикасаюсь к лицу — пальцы в крови.

— О черт, Джек, я ранен?

— Я же врезал тебе, помнишь?

— Ах да.

Мы идем дальше.

Когда мы добираемся до конца парка, городские сирены умолкают. Теперь слышен только ветер, скрежет металлических ног по бетону и, время от времени, приглушенный взрыв где-то вдали. Темнеет. В Бостоне и так не жарко, а к ночи становится еще холоднее.

Джек останавливается и кладет мне руку на плечо.

— Кормак, ты молодчина. До арсенала меньше мили, так что давай немного пробежимся. Ну что, Бигмак, готов?

Я киваю, дрожа от холода.

— Потрясающе. Ничего, на бегу согреешься. Если увидишь ходячую мину или еще что, не приближайся к ней. Держись рядом со мной, понял?

— Понял, Джек.

— Ну, побежали.

Джек оглядывает переулок. Поток ходячих мин иссякает, но я знаю — там, за пределами торговой зоны будет место для техники побольше — автомобилей, например.

Ободряюще ухмыльнувшись мне, брат убегает. Я мчу за ним. Особого выбора у меня нет.

Арсенал — приземистое здание из красного кирпича; если не считать стальных решеток на узких окнах, оно очень похоже на средневековый замок. Парадный вход и арка уничтожены взрывом. Обломки лакированных деревянных дверей лежат на улице, рядом с искореженной бронзовой табличкой, на которой выгравировано слово «исторический». А так здесь все тихо.

Пока мы поднимаемся по ступенькам и забегаем в арку, я вижу огромного, вырезанного из дерева орла, который смотрит на меня сверху вниз. По обе стороны от входа хлопают на ветру порванные и обожженные флаги. Внезапно я понимаю, что мы бежим не от опасности, а навстречу ей.

— Джек, подожди! — задыхаясь, выпаливаю я. — Нужно все обмозговать. Что мы вообще здесь забыли?

— Кормак, мы пытаемся спасти людей. Мины выбрались отсюда; и мы должны позаботиться о том, чтобы больше ничего из арсенала не вышло.

Склонив голову набок, я недоверчиво смотрю на брата.

— Не волнуйся, — говорит он. — Это арсенал моего батальона, я бываю здесь два раза в месяц. Все будет нормально.

Джек решительно заходит в похожий на пещеру вестибюль, я иду следом. Ходячие мины здесь уже побывали: полированные полы покрыты отметинами, завалены обломками, засыпаны пылью, в которой видны следы ботинок, а также другие, менее знакомые.

Голос Джека эхом отражается от сводчатых потолков.

— Джордж, ты здесь? Ты где, приятель?

Никто не отвечает.

— Джек, здесь никого нет. Пойдем.

— Сначала вооружимся.

Оттолкнув покосившуюся кованую решетку, Джек с оружием наготове идет по темному коридору. С улицы дует холодный ветер, и от него у меня по коже бегут мурашки. Ветер не сильный, но все же заставляет меня броситься вслед за Джеком. Мы проходим в какую-то металлическую дверь и, спустившись по невероятно узкой лестнице, оказываемся в очередном длинном коридоре.

И тут раздается звук ударов.

В конце коридора находится двойная металлическая дверь, и кто-то колотит по ней, заставляя ее дребезжать на петлях.

Бум. Бум. Бум.

Джек останавливается и, бросив взгляд на дверь, уводит меня в какую-то кладовку без окон. Ни слова не говоря, Джек обходит стойку и начинает бросать на нее вещи, которые достает с полок — носки, ботинки, штаны, рубашки, фляги, шлемы, перчатки, наколенники, затычки для ушей, бинты, кальсоны, спасательные одеяла, рюкзаки, пулеметные ленты и другие штуки, которых я даже названия не знаю.

— Надень ПФО, — бросает Джек мне через плечо.

— Ты о чем?

— Полевая форма одежды. Надень ее. Убедись в том, что тебе тепло — возможно, нам придется ночевать под открытым небом.

— Джек, что мы здесь делаем? Давай вернемся домой и дождемся, пока прибудет помощь. Это дерьмо пусть полиция разгребает.

Брат отвечает, не прекращая работать:

— Кормак, те штуки на улицах — армейская техника; полиция с ними не справится. Кроме того, ты по дороге сюда видел кавалерию, которая мчит на выручку?

— Нет, но они, наверное, перегруппировываются.