Разношерстная компания роботов заполняет участок улицы перед заводом. Большинство из них катятся, но есть и те, кто шагает на двух или четырех ногах. Почти все — домашние машины, не предназначенные для военных действий.

Но худшее еще впереди.

Камера дрожит: в кадр заползает темно-красный металлический ствол, который заканчивается ярко-желтой клешней, и я понимаю, что это рука. Щелкая, клешня открывается и закрывается, дрожа от усилия. Когда-то данная машина была роботом-лесорубом, но сейчас она изменилась почти до неузнаваемости. Наверху у нее что-то вроде головы, которую венчают прожекторы и две антенны, похожие на рога. Из клешни вырывается струя огня и лижет стену моего замка.

Камера сильно дрожит, а затем отключается.

В замке тихо, если не считать шума, который издает мой плазменный резак — этот звук похож на треск рвущейся бумаги. Во тьме едва различимы силуэты заводских роботов: вытянув руки, они застыли в разных позах, словно скульптуры из металлолома. О том, что они живы и на моей стороне, свидетельствует лишь зеленоватый свет десятков лампочек, сигнализирующих о намерениях машин.

Заводские роботы не двигаются, но и не спят. Что-то бьет по стене, заставляя ее содрогнуться, но это меня не пугает. Металлические балки под потолком гнутся от невероятного веса.

Тук!

Часть потолка исчезает, и во мрак проникают бледные пальцы заходящего солнца. Я роняю резак. Он с грохотом падает на пол, и эхо разносится по огромному, похожему на пещеру цеху. Я сдвигаю маску с потного лба и смотрю наверх.

— Я знал, что ты придешь, акума. Дифенсу![5]

Десятки мобильных заводских роботов оживают, каждый из них выше человека и сделан из прочного металла, рассчитанного на десятки лет службы в цеху. Машины синхронно выбегают из темноты и становятся вокруг меня.

Когда-то эти роботы делали разные безделушки для людей. Я очистил их разум от яда, и теперь машины служат более высокой цели — они стали моими верными солдатами, моими сэнси.

Ах, если бы сознание Микико было таким же простым.

Наверху потихоньку просыпается главный сэнси — десятитонный мостовой кран, обвитый гидравлическими шлангами. За ним тянутся две массивные, наспех собранные роботизированные руки. Машина приходит в движение, набирает ход.

По цеху разносится грохот еще одного удара. Встав рядом с Микико, я, не думая, беру ее за руки и жду, когда покажется демон-акума. Тонны металла стремительно занимают оборону вокруг меня.

Если мы хотим выжить, то должны действовать заодно.

Клешня, покрашенная в желтый цвет — цвет строительной техники, — скрежеща, протискивается сквозь отверстие на стыке потолка и стены, и цех утопает в лучах заходящего солнца. Затем еще одна клешня расширяет дыру, превращая ее в более широкое V-образное отверстие. Машина просовывает внутрь красное лицо; прожекторы на голове подсвечивают металлическую стружку, пляшущую в воздухе. Огромный демон отгибает стену назад, и она падает поверх рва. Сквозь пролом я вижу, что у завода собрались сотни роботов.

Я отпускаю руки Микико и готовлюсь к бою.

Громадный акума идет по обломкам стены и опрокидывает одного из моих красных заводских роботов. Бедный сэнси пытается подняться, но демон отбрасывает его в сторону, ломая ему локоть. Груда металла весом в полтонны катится прямо на меня, словно валун.

Я отворачиваюсь. Слышно, как павший сэнси останавливается в нескольких футах от моего стола. Судя по лязгу, другие солдаты бросаются вперед, чтобы занять его место в строю.

Я наклоняюсь, чтобы поднять резак; колени скрипят. Я опускаю на лицо маску и вижу, как на ее затемненной поверхности конденсируется пар от моего дыхания.

Я ковыляю к павшему сэнси.

Раздается грохот, похожий на шум водопада. Из кулака чудовища-акумы в меня летит струя пламени, но жара я не чувствую: какой-то находчивый сэнси выставил перед собой пожелтевший кусок плексигласа, чтобы защитить меня. Щит плавится, но я уже приступил к ремонту поврежденного сустава.

— Смелее, воин, — шепчу я, изгибая сломанную конечность в мою сторону и крепко прижимая, чтобы аккуратно приварить.

Демон катится вперед, замахиваясь на меня. Надо мной шипят тормоза: кран занял свою позицию, и его мощная желтая рука хватает акуму за запястье. Пока два гиганта борются между собой, в пролом заползают и заезжают разношерстные роботы-враги. У нескольких машин-гуманоидов в руках винтовки.

Сэнси бросаются к пролому, но несколько остаются со мной, прикрывая меня, пока я занят ремонтом и не могу отвлекаться на бой. Раздается выстрел, и в нескольких футах от меня пуля выбивает искры из бетона. Чуть позже сэнси-телохранитель двигает рукой — настолько, чтобы перехватить летящий обломок. Я осматриваю его клешню: повреждений нет. Наконец ремонт сэнси завершен.

— Сэнси, дифенсу! — командую я. Робот встает и идет в бой. А мне еще многое нужно сделать.

Из пробитой трубы на стене вырываются облака пара. В тумане видны зеленые индикаторы моих воинов, огоньки сварочных аппаратов, дульные вспышки и горящие обломки машин. Под потолком цеха сражаются великан-акума и мой главный сэнси.

Работы у меня хватает: мои воины сделаны из прочного металла, но их гидравлические шланги и камеры довольно хрупкие. С плазменным резаком в руке я подхожу к очередному павшему солдату и принимаюсь за ремонт.

В цехе становится теплее: само движение огромных машин нагревает воздух.

Затем скрежет и визг сменяются хрустом нескольких тонн металла, падающих на пол: мой кран оторвал руку гигантского акумы. Другие воины собрались вокруг основания демона и по кусочку отщипывают металл от его гусениц, обездвиживая машину.

Огромный акума опрокидывается, усеивая весь цех обломками. Его мотор ревет, когда робот пытается высвободиться, но кран опускает клешню, расплющивая голову демона о цементный пол.

Теперь цех залит маслом, покрыт слоем металлической стружки и кусками пластмассы. Малые роботы-враги порваны в клочья толпой сэнси. Одержав победу, мои воины отступают, чтобы сосредоточить свои усилия на защите моей персоны.

На заводе снова тихо.

Микико спит на своей постели из картона. Солнце уже закатилось, и светят лишь прожекторы, прикрепленные к голове плененного демона. Сэнси, покрытые боевыми шрамами, стоят полукругом между мной и огромным роботом.

Металл скрежещет. Кран содрогается от напряжения; сверху опускается колонна, похожая на ствол дерева, и вбивает в бетон лицо акумы.

— Прошу вас, Номура-сан, — вдруг говорит сломанный акума голосом маленького мальчика, который слишком много повидал в жизни, голосом моего врага. Под невероятным давлением крана голова акумы начинает деформироваться.

— Ты отравитель, акума. Ты убийца.