покориться воле госпожи, несмотря на то что он питал к своей жертве самые теплые чувства, пока паша не сделал ее своей фавориткой.

Когда Айша становится взрослой, тетя султана, у которой нет своих детей, разыскивает ее и забирает в султанский дворец в качестве служанки-невольницы. Султан «замечает» ее так, как это описывается в предыдущем разделе данной главы, и «султанша года» применяет средство под названием «алмазный порошок». В результате лицо Айши оказывается обезображенным. Намерения султана меняются, и тогда на Айше женится молодой солдат, который был влюблен в нее, хотя никогда не видел лица девушки, скрытого накидкой. Когда же в свадебную ночь он в ужасе отшатывается, увидев ее обезображенное лицо, Айша приходит в отчаяние и выбрасывается из окна дома в Босфор и тонет.

Таков печальный конец этого душещипательного повествования. Однако книга имеет интересный эпилог. В обстановке политического брожения, которая предшествовала свержению султана[71] «молодыми оттоманами»[72] в 1876 г., экстремист[73] черкесской национальности убил военного министра Османской империи. После этого убийства кабинет министров в полном составе укрылся в султанском гареме.

Что касается Хасана, «черкеса», то это персонаж вполне реальный, а не вымышленный, и автор включила его в состав действующих лиц своего произведения в качестве брата «султанши года», которая испортила лицо Айши. В конце книги писательница излагает подлинную историю о том, как Хасан, преследуя членов кабинета, произвел несколько выстрелов в дверь гарема, а затем повернулся и стал отстреливаться от вооруженных евнухов, которые прибежали спасать политиков. После кровавой стычки евнухам все же удалось скрутить Хасана, и вскоре его казнили.

Это повествование, выдержанное в основном в суровых, грустных тонах, имеет немало светлых и красочных моментов. Основанное исключительно на турецком материале, оно дает лучшее представление о быте и нравах султанского гарема в Стамбуле во второй половине XIX в., чем многие отчеты и доклады на любом языке. В нем опять оживает дух «Тысячи и одной ночи», которому нисколько не повредили европейское образование и симпатии одаренной турецкой писательницы.

Никакие заметки общего плана о турецких гаремах, какой бы неформальный характер ни носили, не могут себе позволить игнорировать книгу Пьера Лоти «Les Desenchantees»[74] («Разочарованные»), которая вышла в свет в 1906 г.

Подобно многим мас терам очаровательной прозы, ем у было суждено стать жертвой обманов и розыгрышей. По этой причине только что упомянутая книга, несмотря на то что она приобрела огромную популярность и оказывала влияние на представления европейцев о гаремах вплоть до наших дней, имеет такое же сходство с действительностью, как, скажем, луна с уличным фонарем.

Корабль «Вотур», на котором служил Лоти, стоял на рейде Константинополя в течение нескольких месяцев в 1904–1905 гг., за несколько лет до свержения «больного человека Европы» – султана Абдул-Гамида II. В апреле 1904 г. он получил письмо со стамбульским штемпелем и тремя подписями – Лейла, Неир и Зейнаб, типично турецкими женскими именами. Эти леди писали на французском. Они лестно отозвались о его произведениях и сообщили, что хотели передать ему очень важную информацию. Письмо заканчивалось тем, что они умоляли его встретиться с ними в определенном месте и в определенное время.

Ни один француз и уж, конечно, ни в коем случае не Лоти, хотя ему тогда исполнилось уже пятьдесят четыре года, не мог бы отказаться от столь интригующего предложения. Он явился на это свидание, которое оказалось не единственным, так как за ним последовало еще несколько подобных встреч. Как и большинство морских офицеров того времени независимо от их национальной принадлежности, Лоти прекрасно понимал все особенности восточного флирта. В этой связи необходимо упомянуть, что у Лоти имелся уже опыт подобных отношений. В течение довольно длительного периода он встречался с одной турецкой дамой, получившей образование во Франции, и эта связь носили самый серьезный характер. Однако непохоже, что ему удалось достичь интимной близости с какой-либо из трех вышеупомянутых турчанок – с Лейлой, Неир или Зейнаб, – хотя в беседах они высказывались вполне откровенно. Впрочем, утонченный вкус литератора, являвшегося представителем французской беллетристики, славившейся эфемерностью своего стиля, не мог позволить ему адаптировать атмосферу этих встреч к сугубо практическим целям удовлетворения полового влечения.

Три молодых, или довольно молодых, дамы рассказали Лоти, что их жизнь в гареме – следует отметить, что они принадлежали к разным гаремам, – превратилась в сущий кошмар, от которого до самоубийства один шаг. Описания бед и несчастий, составлявших суть их гаремного бытия, во всех аспектах, за исключением одного, совпадают с наиболее мрачными и сентиментальными картинами, нарисованными самыми наивными миссионерками. Они заявили, что их мужья обращались с ними хуже, чем с животными. Их изводили придирками другие жены и евнухи, обманывали служанки. Им не только не давали возможности приносить пользу обществу в целом, но и отказывали в праве на элементарный отдых, достойный цивилизованных существ. Ибо – и в этом состояло главное отличие от описаний миссионеров во времена Лоти – эти дамы действительно могли считаться цивилизованными. Они хорошо знали французскую и германскую литературу, разбирались в философии и искусстве и даже интересовались наукой. Однако все эти достижения и положительные качества делали их положение еще более затруднительным, утверждали они. У них оставалась лишь одна надежда. Нет, они вовсе не пытались убедить Пьера Лоти спасти их, например, тайно вывезти из Турции. Они отдавали себе отчет в том, что такой замысел практически неосуществим, и поэтому хотели, чтобы писатель при помощи своего несравненного таланта изложил их трагические судьбы таким образом, чтобы это потрясло непобедимый и симпатизирующий эмансипации западный мир и побудило европейские державы к таким действиям, которые освободили бы следующее поколение турецких женщин от страданий.

Истории, рассказанные из первых уст этими дамами, начинались почти сразу же. Лейла решила уйти от своего мужа, который хотел, чтобы она примирилась с его намерением взять еще одну жену. Неир уже начала бракоразводный процесс со своим чудовищем. Больше всего повезло Зейнаб, которая, по ее словам, была вдовой. Однако именно по этой причине ее жизнь была гораздо более безнадежной, чем у любой европейской вдовы. Никто не желал жениться на ней просто потому, что она – вдова.

Дальнейшие дополнения ко всем трем историям, которые делались в ходе последующих встреч и в письмах, создали у Лоти впечатление, будто он оказался в центре действия одного из его собственных романтических романов. Однажды он получил от Лейлы душераздирающее послание, в котором сообщалось, что бедная Неир скончалась от тоски, несмотря на близкий конец бракоразводного процесса. Она была уже не в силах переносить жизнь в турецком гареме.

Прошло несколько недель, и «Вотур» получил приказ