золотыми буквами были выгравированы изречения из Корана. Эти евнухи встали с оружием наготове за позолоченными стульями.

Тем временем герцог и баронет находились в ялике, который, приводимый в движение веслами лишь одного гребца, миновал прибрежный утес. Гребец не упустил случая рассказать своим пассажирам о страшной судьбе, ожидавшей неверных одалисок. Последних завязывали в мешок, куда также бросали змею и кошку, которые символизировали предательство и прелюбодеяние, а затем скатывали вниз по этому склону в воду. Однако лодочник не высадил «туристов» на берег в этом зловещем месте, а доставил к одному из дворцовых причалов и пообещал дожидаться их возвращения из гарема. На причале англичан уже ожидали проводники с фонарями, которые отвели гостей к главным воротам сераля.

Здесь именитых посетителей встретили два младших евнуха. В их сопровождении герцог и баронет прошли по запущенному, залитому лунным светом саду. По краям сада росли высокие, стройные кипарисы, отбрасывавшие огромные тени, а за ними виднелись башни и стены с бойницами. У подножия широкой деревянной лестницы англичане, в соответствии с принятым на Востоке обычаем, сняли свою обувь. Затем они поднялись по лестнице в огромный зал, где их радушно приветствовал их старый знакомый, абиссинец. После обычного ритуала, когда гостям предлагали выпить чашку-другую крепкого черного кофе и выкурить трубку ароматного турецкого табака, начальник черных евнухов показал англичанам библиотеку султана и тронный зал, а затем торжественно повел их в киоск, где, по его словам, европейским мужчинам впервые предстояло увидеть одалисок собственными глазами, чего в мирное время еще никогда не происходило.

Когда они вошли, в помещении никого не оказалось. Англичане, подчиняясь жесту абиссинца, уселись на двух позолоченных стульях. Затем начальник черных евнухов опять занял место на диване справа от входа и хлопнул в ладоши. В зале появились лжеодалиски. Вразвалку, переваливаясь с ноги на ногу, они подходили к диванам и садились на них, поджав под себя ноги. Затем вошли два евнуха гигантского роста с обнаженными мечами и застыли позади стульев, на которых сидели герцог и баронет.

После этого невольницы, которым не исполнилось еще и двенадцати, – единственные настоящие представительницы женского пола в этой комедии – стали разносить гостям и «женщинам гарема» сладости, пирожные, кофе и раскуренные трубки. В тишине, продолжавшейся несколько минут, и те и другие наслаждались предложенными удовольствиями. Затем две «одалиски», с которых не сводили пристальных взглядов английские джентльмены, неуклюже сползли с диванов и, ковыляя, приблизились к гостям, изо всех сил стараясь выглядеть благопристойными и изящными, обе держали в руках розу, седой левкой и гвоздику, испускавшую самый приятный аромат. Подойдя к англичанам, переодетые евнухи запели типичным для них фальцетом, который гости, не обладая музыкальным слухом, приняли за очаровательный дискант, монотонный напев, с которым в то время константинопольские цветочницы рекламировали свой товар на улицах:

Когда-то роза тернием была,

Однако политая потом Пророка

Она зацвела.

Затем они поклонились и подали восхищенным гостям розы и левкои. Однако когда те с улыбками наклонились вперед за этими символическими дарами, которые вселяли надежду на более существенные знаки внимания в ближайшем будущем, случилось нечто, заставившее их внезапно отшатнуться назад и остолбенеть.

Громоздкие и неудобные парики, к которым евнухи никак не могли привыкнуть, но которые они уже научились снимать, соскользнули, и глазам изумленных англичан предстали бритые макушки «очаровательных одалисок».

После минутного замешательства оба гостя одновременно вскочили на ноги. Однако в тот же миг под ними провалился пол. Под персидским ковром скрывался люк, на пружины которого наступили евнухи, стоявшие с обнаженными мечами. Герцога и баронета, очутившихся в кромешной тьме, обуял животный страх. Крышка люка возвратилась на место, и им показалось, что они падают в бездонную пропасть. Однако в действительности опасаться им было нечего, так как через пару мгновений искатели приключений уже копошились на дне ялика, ожидавшего их внизу прямо под этим жутким механизмом.

Главный евнух египетского паши не мог передать мисс Лотт то, что сказали англичане. Однако лодочник сообщил, что, судя по их поведению, они, должно быть, только обрадовались, что им удалось унести ноги целыми и невредимыми. Как бы то ни было, но их яхта снялась с якоря ранним утром и отплыла восвояси.

Выслушав эту историю, мисс Лотт долго и заразительно смеялась. Однако в целом гаремная жизнь, похоже, не вызывала у нее особого восторга, хотя она была преисполнена решимости, настолько, насколько это можно ожидать от англичанки, жившей в XIX в., сделать свою работу как можно лучше. О некоторых причинах ее недовольства мы поговорим в следующей главе, а пока вниманию читателя предлагается еще одна история, местом действия которой также является Константинополь. Ее мисс Лотт рассказал один итальянец. Она проливает определенный свет на то, что позволялось делать в султанском турецком гареме и чего нельзя.

Рассказчик, который родился в Валлетте на Мальте, работал приказчиком у ювелира, державшего свою лавку в тогдашней турецкой столице. Однажды к ним зашла компания одалисок, обитавших в одном из многочисленных султанских гаремов. Их предводительница попросила молодого бухгалтера доставить отобранные одалисками драгоценности в гарем на берегу Босфора. Как только он прибыл туда, ему завязали глаза и угостили сладостями и напитками, а затем гостеприимные хозяйки сняли повязку и предложили ему посмотреть танец. Под аккомпанемент тамбуринов, свирелей и барабанов, на которых играли сидевшие на высокой галерке музыканты с повязками на глазах, шесть темнокожих девушек совершали неук люжие движения, которые показались итальянцу очень смешными. За этим нелепым зрелищем, однако, последовал более или менее приличный балет в исполнении женщин, которых итальянец принял за грузинок.

Внезапно все всполошились. Гостю объяснили, что в помещение, где происходила вышеописанная сцена, вот-вот должны войти евнухи. Ему и предводителю музыкантов, присутствие которого там также не допускалось правилами, пришлось срочно уходить. Женщины повели их по разного рода коридорам, проходам и лестницам, составившим настоящий лабиринт. Однако на этом пути их все же настигли евнухи, прорвавшиеся через защитный кордон девушек. Они схватили пришельцев и бросили их через потайной люк в воды Босфора.

Этот люк представлял собой механизм, первоначально предназначенный для гораздо более безобидных целей, а вовсе не для того, чтобы ставить людей в положение, подобное тому, в каком оказались герцог Портлендский и сэр Роберт Коттон. Раньше одалиски пользовались этим устройством для того, чтобы купаться в просторном мраморном бассейне, находившемся прямо под люком. Италь янец и музыкант оказались в этом глубоком резервуаре, где вода доходила до самого подбородка. В его конце они увидели решетку, за которой находилось открытое море. Так как уже