— Может, купим хотя бы самые красивые?

— Нам же не нужно двадцать сундуков, Федор Иванович! — покачал головой Годунов. — А несколько штук можно выбрать и в новгородской лавке, их округ Самокатной площади с избытком. Для прибыльной торговли очень редко нужен самый лучший товар, царевич. Для прибытка нужен ходовой. Давай пройдем по торгу, поищем.

— Ты о чем?

— Золото боярин на палец надел, — показал свое обручальное кольцо Борис. — И оно ему на всю жизнь, и еще детям-внукам останется. А вот вино он купил да выпил и новым днем еще за бочонком придет. Серу купил, на мельнице с углем и китайским снегом перемешал, из пищали стрельнул — и все, новая нужна. Товар, может, и грязный, однако же без него не обойтись. В тяжкую годину люди все золото свое отдать готовы, лишь бы зелье для своих пушек найти.

— Сера и вино? — переспросил сын государя.

— Все остальное на Руси свое имеется, — пожал плечами стольник.

— Может статься, все же сперва покушаем? — неожиданно предложила Мария. — Полдень давно миновал. Тут можно чем-нибудь подкрепиться?

— А вот кому пироги, сбитень, квас, яблоки в карамели! — словно услышав ее, появились с разных сторон коробейники с лотками, полными всяких вкусностей.

После перекуса настроение компании заметно улучшилось, удача пошла под руку, и покупатели в считаные часы опустошили кошель царевича, закупив шестьсот двадцать семь бочек серы и семьдесят бочек вина. Точнее — сто тридцать бочек на круг, просто за остальное вино из корабельного трюма доплатил Годунов.

Дождавшись возле моста, пока стольник сговорится с возничими, царевич спросил:

— И что теперь, боярин? Будем сопровождать обоз?

— Нет такой нужды, Федор Иванович, — покачал головой Годунов. — Нам отсель до Великого Новгорода два дня пути, а телегам идти полную неделю. Мы успеем добраться домой, отдохнуть, сговориться о корабле, отдохнуть еще, после чего спокойно встретить обоз и проводить его к нужному причалу.

— Звучит просто, — почесал затылок царевич. — Неужели это может принести доход в пять рублей на каждый потраченный?

— Минус затраты на плату извозчикам, на корабельщиков, на найм ладьи или ушкуев, на оплату причалов и перегрузки, — напомнил ему стольник. — Полагаю, рубля полтора из сих пяти надобно сразу вычесть.

— Умножить капитал втрое тоже хорошо. Когда я получу прибыль?

— Если малую, то месяца через три, когда груз доберется до Нижнего Новгорода либо до Казани.

— Что значить «малую»? — тут же навострил уши сын государя.

— За Волгой меха впятеро дешевле, нежели здесь, Федор Иванович. Коли выручку не забрать, а мехами в обратный путь закупиться, доход вырастет вдвое.

— Три с половиной плюс три с половиной? — загорелись глаза царственного паренька.

— Получается семь, — кивнул стольник.

— Ты молодец, Боря! — Царевич хлопнул молодого человека по плечу. — Я тебя не забуду!

— В нашем мире, Федор Иванович, — улыбнулся Борис, — славу приносит война, счастье приносит любовь, а богатство приносит торговля. Остается выбрать, чего тебе хочется больше.

— Ну, положим, на войне тоже богатую добычу ратники сбирают, — возразил царевич.

— Ой ли, Федор Иванович? — усмехнулся стольник. — Ты на степняков, вон, посмотри али на казаков. Все они войной живут, век за веком токмо тем и занимаются, что в походы за добычей хотят! И много богатства им сие принесло? Голодранцами живут, с голоду пухнут, в юртах зимуют, сменной одежды не имеют, два раза в жизни моются. Вот тебе и прибыток ратный. А мужика русского на год в уделе спокойном посади: у него и изба теплая вскорости стоять будет, и коровы в хлевах, и пашня возделана, и амбары хлебом полны.

— А через год придет татарин да все это и разграбит, — мрачно пообещал царевич.

— Коли мужик не один окажется, а с друзьями, то не токмо избу, но и крепость срубит, Федор Иванович. Такую, что татарин все зубы об нее переломает. А коли государь у мужика мудрый окажется, то крепость сия не возле избы встанет, а на порубежье дальнем, дабы и близко степняков али схизматиков не подпустить. И тогда станут мужики русские как сыр в масле кататься, а тати всякие с брюхом пустым на луну ночами выть.

Потемневший с лица царевич чуть помолчал. Передернул плечами и хрипло пробормотал:

— Тебе истории таковые не мне, а брату моему, Ивану, сказывать надобно. Это ведь не я, а он на трон после батюшки сядет! А моя судьба в Суздале пиво пить да лис с зайцами по буреломам гонять.

Стольник понял, что случайно задел очень болезненную для спутника тему, и предпочел не отвечать.

— Или заместо пива хоть делами торговыми заниматься, — наконец пробормотал царевич и спросил: — Теперь мы можем возвращаться в Новгород?

— Если тебе больше не хочется здесь задерживаться, Федор Иванович, — пожал плечами стольник.

— Здесь скучно, боярин, — отмахнулся сын государя. — Ни каруселей, ни скоморохов, ни зазывал, ни лавок, ни веселья.

— Ничего себе, лавок нет! — фыркнула Иришка. — Федька, посмотри по сторонам!

— Какие же это лавки, если в них ничего не купить? — ответил царевич и резко выдохнул, мотнул головой, отгоняя тяжкие мысли: — В общем, тоска смертная. Борис, так ты научишь меня добывать еду в дальних скитаниях?

— Разумеется, Федор Иванович! Ничего сложного.

— Надеюсь, это выйдет интереснее, нежели по торгу бродить! — наконец-то снова улыбнулся паренек. — Пошли отсюда!

Путники отправились в путь на рассвете с первыми солнечными лучами, снова обозревая окрестности с высоты конского седла. Успевшие отдохнуть скакуны шли ходко, временами Борис Годунов даже срывался на рысь, раскидывая руки и подставляя грудь свежему ветру, либо устраивая погоню за бабочками. Царевича это тоже вроде как развлекало, девушки не отставали, и потому к месту предыдущей стоянки всадники примчались задолго до вечера.

— Лучше здесь остановиться, — решительно спешился стольник. — Коли дальше поскачем, сумерки могут в Грузино застать. А ночевать среди деревни… Ну, разве что на постоялом дворе?

— Нет-нет. — Царевич тоже натянул поводья. — Хочу еще раз поспать на земле! У меня еще никогда такого не было…

Борис Годунов расседлал лошадей, снял сумки, скинул попоны с конских спин.

— Ты скоро? — нетерпеливо спросил царевич.

— Идем! — Борис взял одну из сумок, вытряхнул ее содержимое и перекинул через плечо. Кивнул девушкам: — Мы сейчас!

Он быстрым шагом направился вниз по течению, на ходу объясняя:

— Почти все смерды всегда ловят рыбу, Федор Иванович. Коли рядом есть река, пруд, озеро, хотя бы ручей, обязательно какую-нибудь снасть в нее забросят. Либо сетку, либо вершу, либо перемет, либо еще чего придумают. Коли неподалеку от воды есть жилой двор, есть смысл к берегам присмотреться. Искать либо веревку, либо уходящий в глубину плетень. Ты смотри, Федор Иванович, смотри!