и показалось даже, что черные зрачки Чейза дернулись. Но, видимо, я выдавала желаемое за реальность.

– Это не может быть навсегда, – повторяла я, обнимая за плечи «скульптуру» Адамиана Чейза. Убеждая и себя, и моего твердолобого собеседника.

В конце концов, раньше иллюзии обретали материальность лишь на время! И бесплотная сифа-кровопийца, и ледяные колья на «смертельной полосе» исчезли так же, как появились. А фальшивый тхэр утратил силу, едва я перестала в него верить.

Так какого гхарра Чейз до сих пор на ощупь, что кирпич?!

– Твой дар растет пугающе быстро, – покивал отец своим мыслям.

Перед глазами плыло, но не сказать, что от снадобья я стала спокойнее. Только стеллажи вокруг множились и круговерть осколков на полу вызывала тошноту. Показалось даже, что лицо папеньки тоже куда-то ползет.

– Мне нехорошо, – прошептала хрипло. Колени подогнулись, горло набилось мокрой ватой.

Слабость заполнила каждую мышцу. Я прислонилась плечом к колонне, растерла щеки и лоб. Холодные капли, стекавшие с мокрых волос, немного бодрили. Но этих вспышек ясности хватало на секунду-другую, и сознание вновь обращалось в вязкую жижу.

Мое состояние волновало отца куда меньше, чем защитные слои маятника Квентора. Наконец шелуха была снята, и демонская реликвия перекочевала в глубокий карман хранительского плаща.

– Па-а-ап…

От «успокаивающего снадобья» еще и галлюцинации начались! Или у меня новая непереносимость, или отец склянки перепутал.

Его бледные щеки будто капали на пол телесной краской. Лицо Александра Рэйвенса менялось, переставая быть родным и знакомым. На коже проступили рябые пятна, над ушами закурчавились жиденькие рыже-золотые волосы, маленькие глазки забегали близко к носу. А вот залысины остались, мда…

Я обреченно охнула, когда драгоценный плащ повис на узких плечах, очертив низенькую фигуру.

– Мойси, – покачала головой, ненавидя себя за непрошибаемую глупость. Фееричную и каноничную.

– Только не падай, – попросил «папенька», помогая мне осесть на пол.

Четвертый уровень серватория кружился, как россоха, закусившая свой хвост. Магический резерв просил пощады, в груди хлюпала обида. Да как же так?

– Это был яд? – уточнила еле слышно.

Даже холодный пол, обнаружившийся под ладонями, не отрезвлял.

– Убивать такую ценность? Ну что ты, «доченька», – Мойси погладил меня по щеке. – Всего лишь тоник, успокаивающий дар. Ты совсем измоталась. Отдохни, Иветт Рэйвенс-Харт.

– Просто Рэйвенс… Без Харт…

Я послушно улеглась у ног окаменелого Чейза и свернулась калачиком. Прижала колени к груди, сунула под щеку сложенные ладони. Может, если хорошенько зажмуриться, а потом открыть глаза, все это окажется дурным сном?

– Ну мы-то оба знаем, что это благодаря твоей матушке и «бесценному хавранскому вкладу в сеймурскую культуру» меня назвали Моисеем? – ухмылялся поганый мальчишка.

У парня все еще были губы и подбородок моего отца, но не было никаких сил развеять эту иллюзию.

– П-почему… Почему артефакты «анти-ложь» не сработали? – я задавала вопрос скорее потолку, чем Мойси. – Они должны были опознать маску. Должны были… не пустить тебя сюда…

– Но Иветт! В тот момент это была не маска, – удивленно ответил парень. – Ты верила в то, что видишь. И все мироздание верило вместе с тобой.

Из-под прикрытых век я смотрела, как Мойси наводит новую иллюзию. Возвращает на постамент ярко-зеленый маятник и послойно укрывает экранами. Только это был «пшик», а не демонская реликвия… Истинный артефакт лежал в кармане папиного плаща.

Боги Сеймура! Если плащ и хранительский допуск здесь, то где сам отец?

– Где мой… где… – я в панике завозилась, не чувствуя в себе энергии поднять голову с пола. – Что ты с ним сделал?

– Очнется через какое-то время… Мне нужен был допуск и внешность, только и всего, – Мойси равнодушно дернул плечом и потянул ко мне руки, покрытые густыми рыжими волосками. Тут ему растительности хватало. – Вставай, Рэйвенс. Этот плащ тяжелый, как хеккарова задница…

Да, папа тоже постоянно жалуется. Потому и переодевается дома в халат сразу, едва порог переступает. Это у него уже на автомате… А я просто плохая дочь, которая чаще смотрит в книги, чем по сторонам.

Кое-как придав мне вертикальное положение, Мойси потащил нас к магическому подъемнику. Этой узенькой камерой, взлетающей вверх и ухающейся вниз, пользовались только ученые. Простым посетителям доступ туда был закрыт.

Парень щелкнул папиным пропуском по кристаллу, и стеклянные створки разъехались в стороны. Муть подкатывалась все выше по горлу, требовала выхода. И я не была уверена, что после «успокаивающего тоника» перенесу подобного рода перемещение.

– У-у-у… – тяжело дыша, я уперлась лбом в холодную стенку.

Тут даже держаться не за что! Голые стеклянные панели и россыпь цветных кристаллов, обозначающих уровни. Мойси я на роль надежной опоры не рассматривала.

– Терпи. Это быстро… насколько я слышал.

На виски давило, мы летели не вверх, к знаниям, а вниз. Слишком глубоко! Туда, где нет ни света, ни лестниц, ни людей. В самую бездну.

Глава 17. Там, где не ступала нога Иви Рэйвенс

Магический подъемник выплюнул нас на нижнем уровне. Настолько нижнем, что сюда не поступал свет Цефеи. Лишь тревожное мерцание красных кристаллов под потолком позволяло идти по просторному помещению, не спотыкаясь.

Еще вчера я верила, что в Лурдском серватории десять уровней. А сегодня еле переставляла ноги по одиннадцатому. Подземному, неучтенному…

Глаза неспешно привыкали к полумраку. Казалось, темно-серое пространство выдолблено в огромной скале. И пол, и своды были неровными, каменными.

Наконец из вязкой темноты проступила металлическая арка, обрамляющая активный портал. Свечение телепортационной зоны было не привычным золотым или радужно-пестрым, а пугающе красным. С той стороны виднелся кусок серого леса. Ничего необычного, кроме того, что…

– Портал?! В подвале серватория? – я изумленно ахнула, нащупывая крепкую стену.

– Ну чему ты так удивляешься? Это стабильный переход в Керракт. Защищенный, контролируемый, – лениво ухмыльнулся Мойси.

Парню нравилось чувствовать себя главным умником на нашей камерной вечеринке. Эй, в конце концов, кто из нас лысеющий недотепа, а кто – дочь Хранителя знаний?

– Садись где-нибудь, устраивайся поудобнее. Будем ждать, – велел мой похититель и скинул плащ на каменный пол. В кармане ничего не хрустнуло и не звякнуло.

– Кого-о-о ждать? – протянула я, устав изумляться.

– Моего наставника. Он отправился в Керракт немного раньше, а я застрял тут из-за дрянной «анти-лжи»… Но все получилось даже лучше, чем я надеялся.

Сознание мое отряхнулось от спячки и навострило уши. Выходит, у сообщника Мойси дар проходимца? Приобретенный или врожденный?

– Что ж ты его не догоняешь? – я уселась, уложив лопатки на твердую стену.

– У меня нет метки. Пока. Но, уверен, Бездна будет благосклонна: я получу ее росчерк в первом своем переходе, – задумчиво бубнил Мойси, перекатывая хранительский допуск между пальцев. – Нужен только опытный проходимец миров.

Папин плащ, скомканный и уложенный в несколько слоев под задом лысеющего мерзавца, намекал на очень неприятную догадку. Моисей успел спрятать маятник, пока мы перемещались. Или сунул куда, или набросил на реликвию иллюзию…

Пока его действия казались набором хаотичной ерунды. Украсть, чтобы спрятать. Войти, чтобы сидеть и ждать. Похитить… чтобы