— У нее нет сил охотиться. Если ее не подкормить, она может умереть от голода.

— Да, — вставил Тревис. — Прямо умереть. Потому что есть нечего. Кошке. Нечего есть.

Ну и врун! Я вмешалась, пока он не ляпнул еще что-нибудь.

— А кстати, если мы уже заговорили о еде, Тревис ведь растет, а ты же знаешь, какой у мальчишек аппетит. Лишний бутерброд ему не помешает.

Виола снова взглянула на свою подругу из семейства кошачьих.

— Так и быть, с завтрашнего дня и начнем. Сардины или холодное мясо. А теперь пошли вон.

Победа! И правда самое время исчезнуть.

На следующий день Тревис получил лишний бутерброд, завернутый в вощеную бумагу. К счастью, это оказалось мясо, а не чудовищно пахучие сардины, а то никто не сел бы рядом с ним на перемене, даже Лула.

После школы мы завернули к хлопкоочистительной машине. Спустились с насыпи, и Тревис тихонько позвал:

— Песик, ко мне, хороший песик!

К нашей радости, койпес высунул голову из норы. Я бросила бутерброд, пес исчез, но тут же снова появился, подобрался к еде и моментально все слопал.

Так и повелось. Я предоставила это Тревису, но строго наказала кормить пса только пока он не встанет на ноги, а потом оставить в покое. Пару раз Тревис нарывался на папу, но притворялся, что просто играет на берегу. Папа махал ему рукой и шел по своим делам. Обычно Тревис видел пса, хотя иногда тот прятался, заставляя брата поволноваться: уж не заболел ли бедняга, не умер ли. Но на следующий день пес всегда показывался. Он постепенно набирал вес и начал узнавать тихий зов Тревиса: «Песик, ко мне, хороший песик!»

У меня хватало других дел, так что я перестала следить за этой историей. Честно говоря, зная Тревиса, я могла бы предвидеть, чем все закончится.

Виола помешивала жаркое из дичи и неодобрительно смотрела на Идабель. Свернувшись клубком, кошка спала в корзинке у печки.

— Глянь-ка, чего-то она мне не нравится, — сказала Виола.

— Что случилось?

— Она все время хочет есть, но почему-то худеет. Похоже, заболела.

Виола души не чаяла в Идабель. Вообще-то кошка мастерски ловила мышей, ей и мышей должно хватать, чтобы быть сытой и довольной.

— Я беспокоюсь, — добавила Виола. — Она все время скулит.

Словно в ответ на эти слова, кошка проснулась, потянулась и пошла выписывать восьмерки вокруг моих лодыжек, страдальчески подвывая.

Я подхватила ее на руки, чтобы утешить, и кошка показалась мне слишком легкой. О нет, неужели еще одно больное животное?

— Она и вправду похудела.

У бедной кошки ребра выпирали из-под кожи, а мех явственно потускнел.

— Думаешь, звериный доктор мог бы помочь? — расстроенно спросила Виола.

А это мысль. Ветеринары лечат крупных животных, скот, который приносит доход. Никогда не слышала, чтобы кошек и собак лечил профессионал. Сомневаюсь, что в округе найдется человек, готовый истратить хоть ломаный грош на кошку. Хочешь — выздоравливай, хочешь — помирай, такова жизнь.

— Я у него спрошу. Может, он согласится.

— Скажи, что денег у меня нет, но я могу на него готовить. Скажи — я лучшая стряпуха во всем городе. Твоя мама подтвердит. И Сэмюель.

Я отправилась за кроличьей клеткой, где мы когда-то держали Носика (или Броню). Тревиса нигде не было видно. Неужели ушел к запруде? Без меня?

Спокойная и доверчивая Идабель не поняла, что у меня на уме. Я засунула ее в клетку и заперла дверцу прежде, чем она успела сообразить, что к чему. Кошка осторожно обнюхала пол клетки, без сомнения интересуясь, кто тут жил прежде. Потом сердито взглянула на нас с Виолой и легла. Я подняла клетку, и кошка начала тихонько подвывать.

Она не смолкала всю дорогу до кабинета доктора Прицкера, а до него было добрых десять минут. Клетка с кошкой оказалась довольно тяжелой, так что я вся взмокла, пока дошла. К двери была пришпилена записка: «Ушел на ферму МакКарти. Вернусь в полдень».

И что же делать? Целый час ждать или тащиться обратно с моей несчастной ношей? Я подергала дверь, просто на всякий случай, и дверь открылась. Комната оказалась чистенькая, мебели мало, только заваленный бумагами стол, два стула с прямыми спинками, картотечный шкаф и застекленный шкаф, уставленный банками с загадочными ярлыками: Бруцин, Медный купорос, Настойка болиголова, Рвотный камень. Еще тут был оцинкованный лабораторный стол, где ветеринар, вероятно, отмерял и смешивал настойки, эликсиры и слабительные средства. А на полке стояли толстенные книги в потертых кожаных переплетах.

Я опустила клетку на пол и села. Идабель перестала выть, только изредка тихо и безнадежно мяукала. Мне оставалось только успокаивать кошку и валять дурака. И так целый час? Меня хватило ровно на пять минут. Я не могла оторвать глаз от книг. Жесткий стул меня доконал, надо было встать и размяться. И тут толстые соблазнительные книги шепнули мне:

Я подошла поближе и начала читать названия: «Болезни крупного рогатого скота», «Полный справочник по разведению овец», «Основы свиноводства», «Современное коневодство». О кошках и собаках — ничего. А уж о помеси койота с собакой и подавно. Возможно, доктор Прицкер и не знает ничегошеньки ни о семействе кошачьих, ни о семействе псовых.

Через час я уже знала, что ягнята часто родятся двойней, а иногда и тройней и переплетаются в родовом канале, так что ветеринару приходится разбираться в путанице из трех голов и двенадцати копыт, которые хотят одновременно появиться на свет. Требуется осторожность, чтобы при этом не убить овцу. Я с головой погрузилась во всестороннее рассмотрение тазового предлежания, когда открылась дверь, звякнул колокольчик, и я подпрыгнула на два фута вверх, чуть не выронив драгоценную книгу.

Доктор Прицкер, весь в пыли и навозе, изумленно спросил:

— Мисс Кэлпурния? Нашла что-нибудь интересненькое?

— Простите, доктор Прицкер, я…

— Не за что извиняться. Твой дедушка рассказывал, как ты жаждешь знаний. Что ты принесла? Какая-то новая порода кроликов? Никогда таких раньше не видел.

— Это наша домашняя кошка Идабель. Она теряет в весе и все время скулит. Посмотрите, что с ней? Я могу заплатить, — добавила я опрометчиво. — Но, если больше сорока двух центов, потребуется рассрочка.

— О деньгах не беспокойся. Проблема в том, что я отпустил Сэмюеля поесть. Придется его подождать.