Кто-то из великих заметил, что вся мировая мудрость сосредоточена в Библии, поэтому достаточно читать и перечитывать лишь эту книгу. В Ленином случае, похоже, эта роль отводилась произведению Марка Дугласа.

Ленин телефон, поставленный на час ночи, сыграл свой «Джингл-белл» – подъем! Юра едва продрал глаза после условного отдыха, во время которого Лена требовала раз за разом награждать ее за перенесенные страдания. Девушки в домике уже не было. Что за вонь? Вместо мешка с рождественскими подарками возле кровати расплылся старый пластиковый пакет, из которого несло протухшим мясом. «Наживка на древнеегипетских церберов», – догадался Юра.

В дверь просунулась бодрая узкая мордашка Лены – не лицо, а сплошной профиль:

– Хватит дрыхнуть, я за тебя почти всю работу сделала. Пошли ловушку грузить.

Ржавые бидоны уже были раскиданы в стороны, разбитая тарелка Луны освещала старинную ловушку, похожую на рухнувшую с крыши печную трубу. Юра приподнял конструкцию за один конец, весила она не менее восьмидесяти килограммов.

– Значит, так, – пояснила Лена, швырнув в открытое жерло «трубы» сдобренный анисовыми каплями кусок тухлятины. – Зверь заходит внутрь, наступает на педаль в полу, и эта косая крышка падает, запирая его внутри. Наши басенджи все время бегают парой, как мы с тобой, так что, думаю, вместе и пировать залезут.

– А ты уверена, что эта штука сработает? Она черт знает сколько лет тут валялась…

Лучше бы он держал свои сомнения при себе!

– Точно, нужно проверить, – решила Лена. – Полезай внутрь, на фонарик. Видишь, железная пластина в полу, нажми на нее по-собачьи, не очень сильно. Только сначала ноги подожми, а то по ним крышка шарахнет.

Юра с сомнением заглянул в жерло ловушки. Если на четвереньках и поджавшись, он бы там поместился. Конечно, это был не тот капкан, что калечит жертву, но ползти все равно не хотелось.

– Чего застыл, давай! – подбодрила Лена. – Не девушке же эту клоаку испытывать. Представь, провезем ее два километра, а она не работает.

Что ж. Под водой куда только ему не приходилось забираться. А здесь – детская забава.

Юра подобрался и, задержав дыхание, чтобы не стошнило от тянувшего из квадратной трубы аромата, полез в памятник ушедшей охотничьей эпохи. Тихонько, точно собачьей лапой, тронул железную пластину в полу. За спиной раздался грохот. Косо лежавшая тяжелая крышка сорвалась с упора и захлопнула ловушку.

Юра задом наперед двинулся к выходу. Ступни уперлись в крышку.

– Не видишь, сработала, поднимай! – просипел он, стараясь не дышать. В замкнутом пространстве вонь была невыносимой.

– Туда сработала, а обратно никак, – жалобно сказала Лена. – Заклинило. Посиди тут немного, я какой-нибудь рычаг поищу.

Минут через пять она вернулась.

– Нашла, – сообщила странным сдавленным голосом девушка. – Ты как там?

– Давай скорее, воняет! – прошипел он.

– А ты… повой! – Лену прорвало, она закатилась кудахтающим смехом. – Ой, не могу. Извини. Ты… Пре… Ой, умру… Сейчас Анна-Лиза выйдет: что за шум? А я ей: вот, постоялец поймался. Оголодал. Даже тухлое мясо готов сожрать.

Крышка со ржавым скрипом сдвинулась. Юра почувствовал дуновение свободы.

– Погоди секунду, сейчас сниму. Прими фотогеничную позу, – Лена выдала еще порцию смеха, который ей в конце концов удалось укротить до хихиканья. Ночь осветилась фотовспышкой мобильника. – Представляю снимок твоего зада в «Экспрессен» с подписью: «Русский беженец попался в вэрмландскую ловушку для хорьков в стокгольмских шхерах». У них конкурс на лучшую фотографию. Первое место – пять тысяч крон.

– Делом займемся? – пробурчал Юрий.

– Духи на нашей стороне, как сказала бы моя саамская бабушка, – посерьезнев, произнесла девушка. – Мы не подумали о барбосах Анны-Лизы. Хорошо, что ветер дует от их сарая. А то сейчас устроили бы концерт. Поехали отсюда скорее!

Вероятно, издалека парочка, катившая по пустынной грунтовке деревянную колоду, напоминала некрофилов, выкопавших на кладбище гроб для проведения своих мрачных ритуалов. Старая тачка с выписывающим восьмерки колесом скрипучим голосом проклинала мерзавцев, посмевших нарушить ее многолетний покой. Двухкилометровое расстояние они преодолели часа за два.

Как помеха в зрении надвинулся сетчатый забор. Они сгрузили ловушку, придвинув ее вплотную к калитке. Лена, сложив свою узкую ладошку лодочкой, просунула ее в проволочную ячейку. Нащупала задвижку.

– Готово, – прошептала она. – А вот и посетители нашего ресторана.

К калитке молча летели две тени. Юре на мгновение показалось, что удивительные существа, чьи предки служили еще фараонам, взлетят над забором под воздействием древних заклинаний и вопьются им в глотки. Стукнула крышка. Внутри «трубы» раздалось ворчание, царапанье и клацанье зубов. Кажется, псы так и не поняли, что оказались в западне, обезумев от упоительной вони.

– Надо было еще на дороге бараньих катышков набрать и туда кинуть. Собаки обожают в дерьме валяться, – сухим тоном натуралиста, далекого от древнеегипетской мистики, сообщила Лена. – Все, лезем.

Она перемахнула забор одновременно с Юрой. Казалось, эта жительница дикого шведского севера всю жизнь практиковалась в набегах на чужие сады.

– Не думал, что таким способом придется добывать собственное наследство? – пихнула она Юру в бок, прежде чем припустить через лужайку к дому.

Управиться с лестницей, сколоченной из сухих легких жердин, было делом одной минуты. Юра, вооружившись прихваченной у Анны-Лизы стамеской, полез наверх.

– Что там? – раздалось снизу.

– Порядок. Рама так и осталась приоткрытой. Давай сюда.

Луч фонарика выхватил из темноты полки, заставленные игрушечными армиями. Нижние секции были закрыты. Одну за другой они стали поднимать створки. Пространство было доверху заполнено письмами. США, Великобритания, Франция, Австралия… Весь мир, кроме России, кроме Ольги Берг. «Позвольте выразить восхищение той ювелирной точностью, с которой Вы воспроизвели детали парадной формы офицеров и нижних чинов 15-го Уланского полка…» «Уважаемый Эрик! Вы швед, но как любите русскую историю! Меня особенно тронуло, что Вам известно: в 1812 году расцветка солдатского доломана Сумского гусарского полка была изменена. Хочу уточнить, что вместо желтой куртки с синими обшлагами и воротником появилась серая, с красными обшлагами и воротником…»

Старик, выбравшийся из ада лишь затем, чтобы начать играть в солдатиков… Вероятно, бездетную графиню порадовала трансформация героя в инфантильного ребенка, запертого в своей детской.

Рыться в архивах можно было и день, и неделю, и месяц, но что-то подсказало Юре: ничего кроме этой игрушечной жизни он там не обнаружит. В ящиках стола присутствовали столь же унизительные свидетельства полного погружения Александра Берга в его невинное хобби. Оставалась картина.