Но ее поступок… Чем она вообще думала? Сознательно порезала себя саблей. Зачем он вообще рассказал ей о своем оружии? Хотел напугать. А в итоге испугался сам. Да заключи она хоть тысячу сделок с демонами, он все равно не смог бы отказаться от нее. Сейчас он понимал это как никогда отчетливо.

И все-таки он дурак. Совсем расслабился, даже не понял, что Маргит задумала. Раньше никто не мог прикоснуться к его оружию. Даже если кому-то удавалось, вскоре он оставался без руки. С Маргит же Габор забылся. Возьми она саблю и приставь ему к горлу, он бы не стал сопротивляться. Хотя, нет… Он бы поборолся с ней, чтобы победить и наказать. При мысли о том, каким может быть это наказание, снова стало жарко. Впрочем, она действительно будет наказана. Он уложит ее на колени и хорошенько пройдется ремнем по округлой аппетитной попке, чтобы больше не вздумала повторять подобное.

А потом они еще много раз повторят то, что было.

Он завалит ее подарками. У Маргит будут лучшие наряды и самые красивые драгоценности. Все, что она только пожелает. Габор был уверен, что легко убедит Маргит не возвращаться к Миклошу. Между ними ведь и так не все гладко. Осталось только усугубить положение дел. Скоро Проводы Старого года, а ювелир, за которым он послал, так и не приехал. И Миклош… С ним нужно что-то решать. Чем скорее, тем лучше. И он, и Маргит что-то скрывают. Нужно срочно ехать к Бражене. Но оставлять Маргит одну он не хотел. Он пошлет за ведьмой своего человека.

Габор настолько погрузился в свои мысли, что не заметил налетевшую на него служанку.

— Простите, господин! — Она выронила стопку белья и принялась судорожно его собирать.

Необходимо кому-то поручить привести его бывшую спальню в порядок. Теперь он будет жить там. Вместе с Маргит. От мысли о совместных ночах снова стало нестерпимо горясо. Ну он и идиот! Маргит ждет его помощи, пока он бродит по крепости. Ошарашенный и потерянный, как мальчишка, впервые вкусивший женщину.

— Не гневайтесь за мою неловкость. — Служанка, о которой он уже и забыл, напомнила о себе, подойдя слишком близко. — Возможно, у вас будут какие-то приказания?

Габор едва сдержался, чтобы не оттолкнуть ее. Навязчивая девица только отнимала время.

— Занимайся своими делами.

На ее лице мелькнуло недовольство, но девица тут же постаралась его скрыть. Габор вспомнил, где ее видел. Она приносила питье, когда он нашел Маргит на балконе. Маргит тогда еще пожаловалась, что служанка ее обсуждала. Наверное пора поменять прислугу.

К своему счастью девица уже испарилась, а тратить время на ее розыски Габор не хотел. Отсчитывая драгоценные минуты до того, как вернется к Маргит, Габор разыскал своих помощников. Одному приказал немедленно привести лекаря, второго отправил за городским лекарем, а третьего послал за пропадающим неизвестно где ювелиром.

Габор уже шел обратно, когда услышал за спиной шаги. Он обернулся и встретился с разъяренным Миклошем.

— И как прикажешь это понимать?

— Что именно? — Габор остановился, прикидывая, как быстрее избавиться от брата.

И какого демона он разгуливает по всему замку?!

— Адрианна мне все рассказала. Маргит здесь. Ты долго собирался от меня это скрывать?

Габор слишком хорошо знал брата. Он видел его в разных ситуациях. В отличие от него, Миклоша не учили скрывать чувства. Постепенно Миклош сам научился необходимому лицемерию. Но Габор всегда мог распознать его настоящие эмоции. Под какой бы маской они ни скрывались. Сейчас на лицо Миклоша была надета маска праведного гнева. Но за ней он отчетливо видел страх. Страх, недоумение и растерянность.

Габор продолжал молчать, гадая, что Миклош еще придумает. Его глаза бегали из стороны в сторону. Он старательно выжимал из себя гнев и ярость, но был до смерти напуган. В какое-то мгновение на его лице мелькнуло странное выражение. Габор мог поклясться, что это радость. Как будто братцу в голову пришла какая-то идея. Он вполне правдоподобно изобразил удивление, а за ним и гнев. Театр потерял прекрасного актера.

— А я знаю… Знаю! Это с тобой она сбежала. Ты — ее любовник! Ну, молодец, братец… И как она тебе? Понравилось спать с полоумной?

Габор подавил желание ответить, что они совсем не спали. Холодная ярость поднималась внутри морской волной. Он же приказал Адрианне не лезть во все это. Но она ослушалась его. И этим, возможно, поставила под удар Маргит. Что она успела рассказать Миклошу?

Габор изобразил равнодушие. Спокойно ответил:

— Еще пару часов назад ты утверждал, что видел Маргит с крестьянином. Неужели я так похож на крестьянина?

Глаза Миклоша забегали. Он врал. Больше Габор не сомневался. А сейчас просто пытался изобразить из себя обманутого супруга. Не давая брату опомниться и собраться с мыслями, Габор решил надавить:

— Как-то ты к ней не ласков. «Полоумная»… — Габор удивленно поднял брови. — А раньше она была «прекрасным, но несчастным созданием». Кажется так ты ее называл? Что ты о ней говорил? Что вы созданы друг для друга Небесами, и ее недуг лишь незначительное испытание для вашей любви? А еще мне нравилось вот это: «пусть она меня не понимает, но понимает мою любовь».

Сжавшиеся кулаки Миклоша стали лучшим доказательством того, что удар попал в цель. Миклош так часто твердил эту ерунду, что Габор выучил наизусть.

— Я хочу ее увидеть. И поговорить.

Габор улыбнулся:

— И как же ты с ней поговоришь? Она же тебя не понимает. Или ты собрался объясняться с ней… своей любовью?

— Адрианна сказала, что болезнь ушла. Маргит действительно исцелилась?

— Хочешь проверить?

Миклош побагровел:

— Да или нет?

— Ты забываешься, брат. Здесь никто и ничего у меня не требует и не спрашивает. Все присутствующие тут — гости. И находятся в крепости по моей милости.

Глаза Миклоша налились кровью. Брат уже с трудом сдерживался. Еще немного, и он наверняка допустит ошибку. Нужно только его к этому подтолкнуть. Габор молчал, позволяя Миклошу накрутить себя. Долго ждать не пришлось. Миклош подскочил к нему и ткнул пальцем в грудь:

— Маргит — моя жена! Ты не имеешь права мешать нам.

Спокойно убрав руку брата от себя, Габор отчетливо проговорил:

— Я имею право на все, что взбредет мне в голову. Потому что я господарь этих земель, а не ты.

Миклош отступил. На его лице застыла такая ненависть, что кожа едва не лопнула. Габор знал, что Миклош всегда жалел, что не родился первым. Когда Габор тяготился возложенной на него ответственностью, Миклош видел в этом бесконечные возможности для гулянок и развлечений. И напоминать Миклошу о том, кто из них старше, — означало резать брата по живому.

Миклош отступил. Сжал челюсти и бросил в Габора ненавистный взгляд.

— Ты еще пожалеешь об этом, братец! — Что-то в его голосе не оставляло сомнений: Миклош попытается отомстить.