— О том, что если кто-то заключил сделку с демоном, то умрет даже от царапины.

Габор прищурился. Олеся едва ощутимо задрожала от подозрительного выражения, появившегося на его лице.

— Да, это правда.

Олеся погладила пальцем шрам в виде креста на его плече.

— А если человек не заключал никаких сделок? Что с ним будет?

Его глаза превратились в две узкие щелочки.

— Ничего. Просто царапина.

Что ж… Если его даже это не убедит… Олеся быстро выбралась из-под Габора. Было видно, что он удивлен. Настолько, что даже не стал ей мешать. Олеся села на кровати и осмотрелась, ища, чем бы прикрыть наготу. Но вся одежда была разбросана по полу разорванным тряпьем. Габор перевернулся на бок и оперся на локоть. И вправду господин. Решивший передохнуть после развлечений с очередной любовницей. Олесе ужасно не хотелось думать, что она всего лишь очередная. Но она упорно готовила себя к этой истине. Чем раньше смирится с этим, тем проще будет потом пережить его охлаждение. Да кому она врет? Ни капли не легче.

Габор пробежался пальцами по ее спине, очерчивая лопатки и каждый позвонок. Вроде бы ничего особенного и не делал, а кожа покрылась мурашками. В животе стало тяжело. Если не перестанет так реагировать даже на малейшие прикосновения, быть беде. Хотя куда уж хуже…

Низкий голос Габора окутал лаской и новым предвкушением:

— Я думал, что одного раза будет достаточно, чтобы выбросить тебя из головы. Но ошибся.

Олеся обернулась. Он задумчиво рассматривал ее спину и, как будто говорил сам с собой. Олеся встала. Ноги коснулись холодного каменного пола. Без объятий Габора показалось, что она немедленно покроется коркой льда. Хотелось вернуться к нему и снова прижаться. Но Олеся сжала кулаки. Она должна себя заставить сделать то, что задумала. Было жутко страшно, но она еще никогда не была настроена настолько решительно.

Ежась от холода, Олеся подбежала к брошенным вещам Габора и опустилась на колени. Подняла его саблю. Та оказалась неожиданно тяжелой. Рукоять приятно ласкала ладонь. По эфесу скользнуло несколько голодных бликов. Габор резко сел:

— Что ты делаешь? — Его грозный голос разнесся во все стороны мрачной комнаты.

Он уже спешил к ней. Боясь, что не успеет, Олеся поднесла другую руку к лезвию и со всей силы прижала запястье к острому краю. Дернула рукой, располосовывая кожу. Боль прострелила все тело. Добралась до сердца и ударила в виски. В этот самый момент Габор подлетел к ней. Выхватил из рук саблю и отшвырнул в сторону. Олеся зажмурилась от накатившей дурноты. Из запястья хлынул поток темной густой крови. В воздухе повис металлический запах. Габор рывком поднял ее с пола, ставя на ноги. Но Олеся не смогла устоять. Колени подогнулись, и она куклой повисла на нем. В ушах шумело. Боль пульсировала в ране, расходясь волнами по всему телу.

Голос Габора доносился издалека. И кажется, он был очень сердит. Скорее даже зол.

— Как была сумасшедшей, так и осталась. Чем ты думала?!

Он прижимал ее к себе, и Олеся поняла, что боль уходит. Вместо нее появляются усталость и… эйфория. Она как будто была немного пьяна. Но ощущать его сильное тело, твердый живот, шершавую от волосков кожу, — действительно, как выпить самой бутылку вина. Пьяняще. С трудом Олеся подняла окровавленную руку и коснулась колючей щеки Габора:

— Теперь ты будешь знать… заключала я сделку… или нет…

Она взмыла в воздух, не сразу осознав, что Габор поднял ее на руки. Так хорошо было плыть в сильных руках, прижимаясь к его груди, слышать стук сердца.

— Да мне уже все равно! Ты — идиотка!

Не смотря на резкие слова и злое выражение лица, Габор очень бережно уложил ее в кровать. Послышался треск ткани. Он прижал к ране обрывок собственной рубашки и туго перетянул сверху.

Олеся тихонько рассмеялась:

— Ты же сам хотел это сделать… Угрожал мне… — Каждое слово давалось с трудом. Кажется, она перестаралась. — Как долго ждать?

Габор очень сильно злился. Губы сжаты, ноздри гневно раздуваются. Ну лбу снова выступили капельки пота.

— Ты сумасшедшая… Я поймаю тебе демона, и ты сама увидишь, как долго ждать.

Габор встал.

— Полежи здесь. Я сейчас вернусь.

Олеся из последних сил вцепилась в его руку.

— Нет, не уходи! Не оставляй меня с… одну…

Олеся едва не проговорилась. Мозг соображал с трудом и приходилось подбирать каждое слово. Она просто не знала, что еще сделать. Какова вероятность того, что Габор поверит ей, а не своему брату? Тем более после того, что только что случилось между ними. Жена-изменница против брата. Но Габор снова ее удивил. Опустился на корточки возле кровати и ласково убрал прядь волос с лица.

— Что сделал Миклош?

Олеся закусила губу. Вот он ее шанс! Неужели он все-таки сможет ей поверить? Беда в том, что Олеся даже не знала, какими словами обо всем рассказать. Те ужасы, что сохранились в памяти Маргит нельзя было описать парой фраз. Тягостное молчание разлилось по спальне.

— Ты мне не поверишь.

На лице Габора читалось сомнение. Не смотря на то, что она сделала, пытаясь доказать свою невиновность, он все еще сомневался в ней. И это было хуже всего. Нет, она не надеялась, что их сумасшедший секс все изменит, но… Но в глубине души хотела, чтобы эта близость значила для него немного больше, чем удовлетворение физической потребности. Но похоже, как и многие женщины, перепутала влечение с глубокими чувствами.

К счастью Габор больше не стал ее пытать. Поднялся на ноги и ласково поцеловал в лоб.

— Здесь тебя никто не найдет. Не бойся. Я схожу за лекарем и вернусь. Поспи.

Габор укутал ее в покрывало, пропахшее пылью и их сексом, быстро оделся и скрылся за неприметной дверью в углу комнаты. Олеся ее даже не заметила. Может ей действительно пока нечего бояться? Дверь заперта. Габор сам сказал, что ее тут никто даже не услышит. А что если Миклош все-таки отыщет ее укрытие? И тогда толстые стены сыграют с ней злую шутку. Опаляющий жар сменился ознобом. Таким, что зубы застучали. Ей нужно что-то придумать. Но накатывающая дурнота мешала сосредоточиться. Зря она совершила этот глупый поступок. Ничему он не поверил. И, наверное, не поверит.

Габор еще никогда не был в такой растерянности. Его раздирали на куски сотни самых противоречивых чувств и эмоций.

Тело до сих пор не остыло от самого потрясающего секса в его жизни. Даже мозг соображал с трудом. Из разрозненных обрывков он пытался собрать цельную картину и понимал, что упускает нечто важное.

Маргит вытеснила из головы все здравые мысли. Перед глазами стояла только она. Прижатая к стене. Пытающаяся сдержать стоны. Хрипло стонущая от его ласк. Распластанная на кровати. Выгибающая спину. Ни разу в жизни ему не было так хорошо. Маргит оказалась идеальной. Совершенной. Смелой. Откровенной. И настоящей. Он думал, что будет достаточно один раз уложить ее в кровать, или на стол, или прижать к стене. Один раз! И наваждение само собой пройдет. Но нет… После того, как его смело с ног потрясающее наслаждение, он понял, что хочет ее снова. В кровати, на столе, у стены. По телу снова прошли волны сумасшедшего жара. Как будто его сунули в костер.