Поздним вечером я извиняюсь перед Марией за то, что не смогу остаться. Она расстроена, но не удерживает меня, благодаря за то, что вообще решился помочь материально и приехал, несмотря на проблемы и разногласия в прошлом.

В столицу я возвращаюсь к утру следующего дня. Больше всего меня волнует вопрос, где я оставил свой телефон. Но едва переступив порог дома, я замечаю телефон, лежащий рядом с ключницей. Швыряю ключи, проверяя огромное количество пропущенных звонков и сообщений.

— Ты вернулся? — раздаётся заспанный голос жены. — Не думала, что ты появишься так быстро. Решила, что задержишься на два-три дня.

Аня поправляет на себе длинный халат и прикрывает зевок ладонью.

— Я тоже думал, что это займёт больше времени. Но пришлось вернуться раньше. Я забыл свой телефон. Или мне помогли его забыть.

Жена смотрит на меня обиженно:

— Намекаешь на меня? Что за нелепые подозрения? Ты положил телефон в сумку, а потом перекладывал свои вещи!

— Да, но я хорошо помню, что потом переложил его в свой карман. Но его там не оказалось. Не знаешь, почему, Аня?

— Понятия не имею! Ещё очень рано, я просто хочу спать…

Аня разворачивается и уходит в спальню. Иду следом за ней.

— Итак, где ты нашла мой телефон? У меня в кармане?

Жена демонстративно залезает под одеяло, отворачиваясь ко мне спиной.

— Я думаю, ты устал, потому что не спал две ночи… Уверена, тебе просто надо отдохнуть. Потом ты взглянешь по-новому на эту ситуацию.

— Нет. Я взгляну по-новому на наши отношения. Которые прекратятся уже в очень скором времени.

— Я не трогала твой телефон.

Продвигаюсь в сторону Ани резким рывком, сжимая пальцами её подбородок.

— Не ври мне. Терпеть этого не могу! Сейчас ты лжёшь. Не держи меня за кретина с дырявой памятью. Возможно, в прошлом тебе неплохо удалось сыграть на моих чувствах. Но второй раз этот номер не пройдёт.

— Отпусти! — царапает моё запястье ногтями Аня. — Больно!

Разжимаю пальцы и отхожу от кровати, стараясь унять бешеный ток крови.

— Кто звонил и писал мне?

— Я и пальцем не притронулась к телефону, в твоё отсутствие.

— Путаешься в показаниях, Аня. Сначала сказала, что нашла его, а теперь якобы не трогала пальцем, — ухмыляюсь. — Врёшь. От начала до конца. Почему я не видел этого раньше? Не отвечай. Это был риторический вопрос…

Я выхожу из спальни.

— Куда ты направляешься? — спрашивает Аня.

— Спать. В другую комнату. Советую тебе после пробуждения собрать все свои вещи.

— Но…

— Отправишься жить к своей маме. Я хочу подать заявление на развод.

— Даже не спрашивая моего мнения? Я твоя жена!

— Поверь, это ненадолго. У нас был заключён брачный договор. Развод не займёт много времени.

Лицо Ани искажается. В прошлом она была согласна на всё, поэтому мы заключили брачный договор. Так посоветовал мне приятель, чтобы потом не возникло проблем с разделом имущества. Надо бы сказать ему спасибо за хороший совет. Иначе бы бракоразводный процесс сейчас стал ещё одной головной болью.

Пытаюсь дозвониться до Марьяны. Планирую обрадовать её тем, что окончательно решил для себя, что хочу быть с ней. Всегда хотел. И сейчас не желаю упустить свой второй шанс на счастье.

Дозвониться мне так и не удаётся. Телефон Марьяны отключён. Я забываюсь коротким, тревожным сном.

На следующий день звоню мужу Марьяны. Плюю на правила приличия. Хочу узнать, почему моя девочка не берёт трубку и опасаюсь, как бы этот мерин снова не протянул к ней свои руки. Я чётко дал ему понять, что не стоит приближаться к Марьяне. Но чем чёрт не шутит. Слова Виталия повергают меня в шок:

— Марьяна находится в больнице. На неё напали.

— Напали? Когда? Как она?!

Пауза. Вздох Виталия.

— Не молчи. Отвечай!

— Марьяна не приходит в сознание…

Я не мог понять, почему это случилось. Марьяна лежит в больнице, не приходя в сознание. На неё было совершено нападение. Моё состояние напоминает кошмар. Я словно задыхаюсь в ледяной воде под толстым слоем льда. Воздух кончается. А я ничего не могу поделать. Я не смог сберечь Марьяну. Лучше бы остался с ней. Сомневался же, стоить ехать на похороны или нет. Так вот не стоило. Нужно было остаться.

Несусь в больницу, на бегу узнаю, где лежит Марьяна, распахиваю дверь палаты настежь. Замечаю, как Виталий наклоняется к безвольным рукам Марьяны, лежащим поверх одеяла.

— Малыш, ты обязательно поправишься! — бодрым голосом заявляет этот боров.

Мне хочется разбить его голову об стену и заставить сожрать своё обращение «малыш». Виталий всё ещё считается мужем Марьяны, но это ненадолго. Клянусь.

Закрываю дверь нарочно громко. Виталий оборачивается, приподнимая соломенные брови в знак удивления.

— Богдан? Не ожидал увидеть тебя у постели моей жены…

— Мы говорим о матери моего сына! — раздражённо говорю я. — Разумеется, я появлюсь!

Подступаю ближе к кровати. У Марьяны бледное лицо. Губы плотно сомкнуты в тонкую, безжизненную линию. У неё разбита нижняя губа. Голова забинтована. Я перехватил врача в коридоре и справился о состоянии Марьяны. Она ещё не приходила в сознание.

Сотрясение, кровоизлияние в мозг — такой вердикт врачей. Прогнозы? В задницу! Марьяна выкарабкается. Поправится. Тем более я планирую перевести Марьяну в хорошую клинику. Там ей обеспечат должный уход.

— Врачи говорят, что она поправится… — бубнит над моим ухом Виталий.

Меня раздражает его присутствие. Мне нужно сделать и сказать так много — дотронуться до нежной кожи, вдохнуть запах волос и шепнуть несколько слов. Уверен, что Марьяна всё слышит. Я хочу, чтобы она слышала и помнила мой голос, а не голос этого жирдяя, не ценящего её. Я бы ни за что не подложил Марьяну под другого мужчину. Но для Виталия его утлый бизнес и амбиции ценнее Марьяны. Уверен, что он не любит её и никогда не любил.

— Она обязательно поправится, — говорю Виталию. — Почему Марьяна лежит в обычной больнице?

— Что? — недоумевает Виталий.

Он застывает крупной белой кляксой возле кровати. Ладно, время вежливости прошло. Я сдвигаю его в сторону, давя напором, и склоняюсь над Марьяной, целуя её в щеку.

Слышу тяжёлый вздох Виталия. В следующее же мгновение мне на плечо ложится его ладонь — крупная, но мягкая.

— Вообще-то она моя жена! — заявляет Виталий.

Я резко оборачиваюсь. Едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ему хук прямо здесь. Сбиваю его ладонь, резко наступая вперёд.