Максин искренне рассмеялась, что с ней бывало редко, – от души, без тени желчи.

– Может, заклинание только это и умеет? Выдавать бесконечные «М»?

Лена сердито на нее покосилась.

– А может, на «М» просто много имен.

– Твоя очередь, – сказала Максин, протягивая мне книгу, и я ощутила на себе насмешливый взгляд Финна.

– Может, не стоит? – с раздражением буркнула я.

Смысл тратить время на бессмысленные фокусы, которые только и нужны, что на ярмарках и чаепитиях? Зачем вообще добавлять такие глупости в сборник сильнейшей магии? В книгу, которая дает возможность связаться с умершими? Однако меня убедили слова Максин о том, что перед ритуалом воскрешения лучше набить руку. Пожалуй, практика в самом деле не помешает, если это позволит мне провести его как положено. Я поднялась с поваленного бревна.

– Ну ладно. Попробуем еще раз.

– Надеюсь, настоящая любовь для всех – это я, – сказала Максин, занимая мое место на бревне.

Я подобрала сухие листья с земли и устроилась перед сборником заклинаний. Инструкции выглядели довольно просто: посмотреть на небо и произнести нужные слова.

Сложнее всего было «вообразить себе чувство настоящей любви».

Я закрыла глаза. И посмотрела на небо.

Ветер тихо свистел в деревьях, принося чувство покоя и умиротворения. Этот звук напоминал мне легкий звон музыки ветра, которая висела над пожарным выходом в нашем многоквартирном доме.

Интересно, что ты испытываешь, когда влюблен? То же приятное чувство, как при возвращении домой?

В памяти всплыло лицо Оливера Кэллахана.

Это было так неожиданно, что я быстро заморгала, прогоняя незваное видение. Мощный подбородок и нежные глаза, всегда смотревшие на меня с заботой.

Я произнесла заклинание: taisdomliad. Получилось не так изящно, как у Максин, и не так уверенно, как у Лены, а скорее нетерпеливо.

Жар фонаря казался невыносимым, и я боялась обжечь пальцы, когда подносила к нему листья. С треском и шипением из огня вылетела одна белая искра, но черного дыма поднялось в разы больше, чем у Лены и Максин. Он унесся в небо, гневно расплываясь по воздуху. У меня в горле запершило, и я закашлялась. Никакой буквы он не образовал.

Повисла неловкая тишина. Финн внимательно смотрел на меня. Он потянулся было положить ладонь мне на плечо, но в последнюю минуту передумал и отдернул руку, сжав ее в кулак.

Лена хихикнула.

– Ну, по крайней мере это точно не Максин.

Как ни странно, меня сильно расстроил мой провал.

– Может, я не создана для настоящей любви, – пошутила я, чтобы не признавать другую возможность: что мне не хватало магической силы даже на банальный фокус.

Если с ним не удалось справиться, что уж говорить о заклинании воскрешения? Нет, о таком раскладе даже думать не хочется.

– К тому же… – Максин прокашлялась. – «Настоящей» любви не существует. Это миф.

Наверное, она хотела меня утешить, но у нее не вышло. Взгляд Финна резал меня как ножом.

– Финн следующий, – объявила Максин, но тот покачал головой, все еще глядя в мою сторону.

– Нет, извини. Мне пора идти.

Максин склонила голову набок.

– Испугался?

Он фыркнул и провел ладонью по лохматой шевелюре.

– Может, я уже и так знаю, кто моя настоящая любовь. Может, на поезд опаздываю. Как знать?

Максин улыбнулась и возвела глаза к луне. Звездный свет вплетался в ее волосы.

– Мы и впрямь долго тут сидим. Пожалуй, и нам пора возвращаться.

– А как же заклинание воскрешения? – возмутилась я.

Сколько времени мы потратили на дурацкую любовную магию! А могли бы заниматься тем, ради чего изначально сюда пришли. В моем голосе сквозило отчаяние, и я не могла его скрыть.

– Магия – она как мышца, Фрэнсис. Ее надо тренировать, чтобы сделать сильнее, – объяснил Финн. – А потом уже опробуем то, что ты хотела.

– Остается надеяться, что я уже достаточно сильна, ведь сейчас меня интересует лишь одно заклинание – то, которое позволит мне поговорить с братом, – колко произнесла я.

Все трое нервно переглянулись.

– Фрэнсис, – ласково прошептала Лена, словно я была лошадью, вставшей на дыбы, которую следовало немедленно угомонить.

– Не хотите мне помогать – я все сделаю сама.

– Ладно, – смирился Финн, – на следующей неделе обсудим «Воскрешение». Ты же вернешься?

– Хорошо, – ответила я.

Пожалуй, сейчас для меня это был лучший расклад. Наверное, мне следовало стыдиться того, как я испортила наше беспечное веселье, но пока что я ощущала лишь злобу. Может, чувство вины придет с утра.

– Я не отпущу Фрэнсис гулять по лесу в одиночку, – вставила Максин. – Если ты готов обучать нас магии, я готова учиться.

Лена промолчала.

– Ладно, тогда увидимся через неделю, – заключил Финн. – В то же время, в том же месте.

Я слабо себе представляла, как мы опять ускользнем из академии, но Максин не возражала, так что и я тоже.

Финн шагнул ко мне и хрипло прошептал:

– Я тоже хотел бы поговорить с Уильямом. Черт подери, да что там – этого я хочу больше всего на свете. Но ты должна… нет, мы должны хорошенько подготовиться к такому серьезному ритуалу. Если уж проводить его, то как следует.

Не успела я ничего ответить, как Максин схватила нас с Леной за руки и потащила к тропинке, ведущей в школу.

– Доброй ночи, таинственный лесник, – бросила она Финну через плечо.

– Доброй ночи, грозные колдуньи! – крикнул он в ответ.

Прошло два дня с нашего первого урока. Мы с Леной заигрались в карты, и я легла спать позже обычного.

Финн ждал меня во сне. В золотом лесу, пропитанном мерцанием волшебства.

– Все гадал, когда ты придешь, – сказал он с ухмылкой.

– Партия в кункен[6] вышла напряженной, – объяснила я, вдыхая густой и сладкий, как патока, воздух.

– Ты победила?

– Лена не дала мне шанса.

– А, – протянул он. – Ну, в следующий раз сведешь счеты.

Я заметила, что одета в белое вечернее платье с высоким воротником, а на Финне та же самая одежда, что в нашу последнюю встречу, – грубые штаны и накрахмаленная белая рубашка.

– Зачем ты пришел? – спросила я.

– Просто хотел тебя увидеть. Глупо звучит?