— Боюсь, моя хозяйка все еще плоха, — ответил Боб Эду, который позвонил, чтобы узнать о здоровье Кристин.

— Ай-яй-яй.

— Так что придется нам в следующий четверг собраться у вас, заодно посмотрим, что вы там переделали.

— Да, конечно. Думаю, Кейт не будет возражать.

— Напомни мне, как зовут того парня, чью книгу мы должны прочитать. Подожди-ка, лучше я запишу, а то опять забуду.

— Фар-ли Мо-у-эт, — по слогам произнес Эд. — «Не кричи «Волки!»».

— Ага. Триллер, да? Ну и кто же убийца?

Скорее всего, Боб не станет читать книгу, если узнает, что это реальная история о человеке, наблюдавшем за семьей волков в Северной Канаде, а Эду так хотелось, чтобы вся группа прочитала ее.

— Скорее повесть о выживании с эпизодами из жизни животных.

— То есть что-то вроде Дика Фрэнсиса[35]?

— Их часто сравнивают.

Боб положил трубку и вернулся к рубашкам Гидеона, только что вынутым из сушилки; насколько он мог судить, гладить их не было никакой нужды. Он повесил их на плечики, отнес в комнатку Гидеона, потом спустился вниз и вычеркнул из списка Кристины пункт «Постирай и выглади рубашки Гидеона (не забудь накрахмалить воротнички)».

— Так, — сказал он, сдвинув очки для чтения на кончик носа и держа список в вытянутой руке. — Что там дальше? «В гостиной сотри пыль с сувениров и отполируй их». — Это задание вроде не очень трудное. Из шкафчика под раковиной он достал баллончик с аэрозолем и тряпку и отправился в гостиную.

— Ну и ну, — сказал он, стоя перед легионом зайчиков, белочек, дремлющих кошечек и стеклянных оленят. Неужели у Кристин всегда было столько безделушек? Он закатал рукава, отвернул крышку баллончика и как следует опрыскал настенные тарелки. «Нет, что-то не так», — решил он, глядя на массу белой пены, ползущей по тарелкам и обоям. Ешкин кот, что за вонь!

Кашляя, он пробрался в кухню, надел очки и обнаружил, что у него в руке средство для чистки плиты. «Ну что ж, ошибка выявлена вовремя», — подбодрил он себя, выуживая из раковины мокрую губку и вновь направляясь в гостиную.

Через пятнадцать минут Боб водрузил на буфет горшок с трехфутовой монстерой, чтобы скрыть вред, нанесенный обоям, и, во избежание очередной аэрозольной катастрофы, стал просто сдувать пыль с многочисленных украшений и сувениров. Но вскоре у него закружилась голова, и ему пришлось улечься перед телевизором.

— Ты сможешь приехать в город в пятницу вечером? — спросил Росс Донну. — Возможно, у меня найдется для тебя небольшой сюрприз, — добавил он загадочно.

Сердце Донны подпрыгнуло. Он ушел от Фионы! Он подарит ей великолепное кольцо! Из Уест-Энда[36], в бархатной коробочке.

— Хорошо.

— В моей квартире в девять?

Его квартира?

— О, — разочарованно протянула она. Но, может, он собирается отвести ее оттуда в какой-нибудь модный ресторанчик. И сделать ей предложение за ужином при свечах.

— Донна? Алло!

— Да, девять часов подходит.

— И приоденься. Я хочу, чтобы ты выглядела сногсшибательно.

— Хорошо. — Она засмеялась. Значит, они точно пойдут куда-нибудь. — Ты задумал что-то особенное?

— Необыкновенное!

Она положила трубку и запаниковала. Сегодня среда, дело к вечеру, магазины вот-вот закроются. У нее оставалось полтора дня на приобретение сексуального, но утонченного наряда, да еще нужно купить новое белье и сделать прическу у Сандры. Она позвонила Наоми и попросила ее посидеть завтра с сыновьями, потом позвонила родителям и договорилась о небольшом займе и дальнейшем присмотре за детьми. Они все с радостью согласились помочь ей и побыть с мальчиками, пока она в Ридинге будет учиться работать на компьютере.

— Это специальный курс выходного дня, — сказала она им в расчете на то, что Росс может оставить ее у себя до воскресенья. — Почти обязательный.

Врать маме и папе Донна не любила, но когда она выйдет замуж за члена парламента Росса Кершоу, они все вместе со смехом будут вспоминать об этом.

* * *

А в Марстоне Кристин лежала в постели и переживала, что все в пыли, а у нее совсем не было сил. Боб сказал, что он везде как следует прошелся, благослови его господи, но мужчины никогда не обращают внимания на углы и щели. Она вынуждена была признать, что несколько разочаровалась в Гидеоне. Ее Кит то и дело заглядывал бы в спальню с чашкой чая, с газетой или с новостями. Поправлял бы ей одеяло и говорил: «Выздоравливай поскорей, мам, а то мы умрем от папиной стряпни». А Гидеона частенько нет дома, Боб говорил ей. Женщина, как она и подозревала, но Боб не знал, кто именно.

Кристин бил озноб, и она натянула одеяло повыше. Если Гидеон съедет, она найдет жильца помоложе. Симпатичного паренька, которому надоело есть суп из пакетиков и нюхать носки перед тем, как их надеть. Да, так она и сделает, решила Кристин, медленно повернулась на бок и стала погружаться в сон. «Как жарко», — прошептала она. Ее снова охватил жар, и во сне ей привиделось, будто она находится в доме, в котором бушует пламя. Вокруг нее метались языки пламени, пахло дымом. Едким дымом.

— Проклятье! — воскликнул Боб.

Он поставил мини-огнетушитель на пол и оглядел последствия его применения. И все это ради того, чтобы погасить одну несчастную сковородку. Ах да, и еще кухонное полотенце, которое он бросил поверх сковороды, и ползанавески.

«Мужчины не созданы для того, чтобы готовить, — думал он, с сопением открывая все окна, — зато женщины не приспособлены для укладки ковров. Они в «Плас Флорс» могут сколько угодно учить юную Тессу, но посмотрим, что она будет делать, оставшись один на один с альковом сложной формы и тупым ножом из нержавейки».

Боб все убрал, снял обгоревшую занавеску, молча, но горячо помолился за скорейшее выздоровление Кристин и сделал себе тост с сыром.

Поскольку с Гидеоном до постели пока не дошло, Бронуин на всякий случай не прерывала отношений с Малькольмом. В четверг они встретились на их обычном месте, потом решили прогуляться по университетским паркам. Малькольм рассказывал об иностранном студенте, которому он давал уроки у себя дома в Осни. Бронуин туда ни разу не приглашали. У нее он был один раз — зашел перед концертом выпить стаканчик шерри, и тогда Бронуин была весьма озадачена тем, что ей так и не захотелось забрать у него стакан и упасть с ним на скрипучую латунную кровать.

— Уроки всего три часа в неделю, но из-за них я абсолютно без сил, — говорил он.