— Боже правый, — прошептала она, стягивая шлем и переодеваясь в рабочие туфли.

Она нашла тихий уголок в секции крупноформатных изданий и разорвала конверт. В нем оказалась поздравительная открытка с желто-розовым букетом. Букет был усыпан блестками, которые Бронуин терпеть не могла. (В ближайшем газетном киоске был очень небольшой выбор открыток, и Гидеон даже подумывал, не отправиться ли ему в город. Но в воскресенье? И к тому же Кристин уже дожаривала мясо.)

Бронуин развернула открытку и прочитала: «Любовь подобна кори — чем позже она приходит, тем опаснее. (Дуглас Джерролд)».

И подпись: «Гидеон».

— Боже правый, — опять сказала она. — И что же это значит?

Все утро она обдумывала эту цитату. Он влюблен в нее и страдает? Судя по его поведению в новогоднюю ночь — нет. Он сочувствует ей, потому что она выглядела полной дурой? Считает ли он ее старой? Эти предположения крутились в ее голове, сменяя друг друга, до одиннадцати сорока пяти, когда Гидеон предстал перед ней собственной персоной со стопкой книг. Она чуть не вскрикнула.

Осознав туманность выбранной им цитаты, которая сначала показалась ему такой уместной и достаточно шутливой, Гидеон решил предпринять шаги по исправлению нанесенного вреда, отменил лекцию и с одной пересадкой добрался от колледжа до библиотеки Бронуин.

— Ты получила мою… э-э, — прошептал он, пока она принимала у него книги.

— Да, — сказала она. — Я, гм…

— Не совсем поняла?

— Ага.

— Я так и думал. Поэтому я… сейчас, — он вынул из кармана еще один конверт и протянул его Бронуин.

Она взяла конверт, сунула его в карман своего кардигана и сказала:

— Восемьдесят пенсов, пожалуйста.

— Что?

— Штраф восемьдесят пенсов. По двадцать пенсов за книгу.

— А-а.

Уединившись в туалетной комнате, Бронуин достала еще одну открытку и прочитала: «Разлука для любви что ветер для огня: слабую она гасит, а большую раздувает. (Граф де Бюсси-Рабютэн)».

Бронуин вздохнула. Вторая открытка ничего ей не разъясняла, особенно если учесть, что на ней были изображены полуодетые молодые люди, пьющие, курящие и танцующие в комнате со стробоскопическим освещением. Поверху шла надпись: «Тяжело учиться в универе!» (Гидеон купил эту открытку потому, что в книжном магазинчике при колледже все остальные были подписаны «С днем рождения» и «С днем святого Валентина».)

Огонь Гидеона погас? Господи, как же тяжело! В каком-то смысле Малькольм был гораздо прямолинейнее, но между ним и Бронуин не возникало того особого чувства. У Гидеона было такое доброе лицо и какой-то животный магнетизм. С другой стороны, с Малькольмом можно часами обсуждать музыку, ее вторую после книг любовь. Они получили такое удовольствие от «Бранденбургских концертов» в Шелдонском театре! И у него было куда больше времени для Бронуин — ведь он не столовался, как Гидеон, у женщины, которая добивалась неукоснительного соблюдения графика приемов пищи.

Она вымыла руки и долго и пристально рассматривала себя в зеркало. Она относила себя к тому типу женщин, которых в викторианской литературе называли статными. Правда, стало появляться все больше седых волос, но, похоже, они не умаляли ее достоинств в глазах мужчин. Просто очень трудно привыкнуть к мысли, что уже седеешь.

* * *

Пока Бронуин пыталась разобраться в поступках Гидеона, Кристин гладила его носки.

— Ну вот, — она удовлетворенно вздохнула, сложив все шесть пар на стопку его жилетов из хлопка с шерстью. Она выключила утюг, подхватила вешалки с рубашками Гидеона и понесла выглаженное белье к нему в спальню.

— Ну и безобразник, — сказала она со смешком. Ей казалось, что вернулись старые добрые времена, когда Кит жил дома.

Она заправила кровать Гидеона, собрала и сложила в шкаф раскиданную одежду, вынесла на лестничную площадку грязную посуду, потом занялась письменным столом. Вчера Гидеон несколько часов проработал в своей комнате, и теперь повсюду валялись листы бумаги. Ох-ох-ох. Подбирая смятые листки, Кристин заметила, что многое из написанного зачеркнуто. Она остановилась, чтобы прочитать одну из записей. «Если это не любовь, то это безумие, и тогда это простительно». Строка была подчеркнута пунктиром. Под ней одна за другой следовали стихотворные фразы про любовь. Кристин подняла другой листок, и там было то же самое. Гидеон никогда не говорил, что пишет стихи. Почему все они о любви?

У нее перехватило дыхание, от внезапной слабости в коленях ей пришлось присесть на стул. Неужели в его жизни была женщина, о которой она ничего не знала? Вот и Кит ничего не рассказывал о Кэт, а потом они просто пришли и объявили о своей помолвке. «Извини, мама, — сказал тогда Кит, — но я боялся, что ты попытаешься отговорить меня». Ему в то время было двадцать шесть лет, и Кристин уже начала надеяться, что он никогда не улетит из гнезда. И тогда она принялась готовить его самые любимые блюда, содержала его комнату в полном порядке и абсолютной чистоте, но он не передумал и все-таки женился на женщине, которую больше волновала ее работа в муниципалитете, чем муж и дети. А теперь вот и Гидеон собирался уйти к какой-то девице.

Наверное, сегодня стоит приготовить борщ, Гидеону он так понравился в прошлый раз. Она улыбнулась про себя, вспоминая, как тогда он весь ужин проговорил про этого Дустиевски.

У Донны была задержка недели полторы. Поглощенная своей влюбленностью, поездками в Лондон и организацией присмотра за мальчиками, она пару раз забывала принять таблетку. Она зашла в аптеку и купила тест на беременность. Деньги она сэкономила, съездив один раз в Лондон на автобусе (Росс давал ей деньги на проезд на электричке). Тест показал положительный результат, и она заперлась в ванной, чтобы немного прийти в себя. В дверь бился Райан, говоря, что ему надо пи-пи.

— Сейчас, солнышко.

Конечно, отцом был Росс. С тех пор как Карл загремел за решетку, она и близко не подходила к этим бездельникам, что крутились вокруг да около. И почему-то они всегда рыгали, когда пили пиво. Росса она рядом с пивом даже не видела. О боже, как она объяснит все маме и остальным? И как Росс отнесется к этой новости? Она подумала, что если она решит оставить ребенка, то лучше пока ничего ему не рассказывать. Чтобы он не отговорил ее.

— Подожди, Райан.

Она спустила в унитазе воду, вышла из ванной комнаты и решила взглянуть на вещи с другой стороны. Как говорилось в той статье, что она пыталась заучить? Она взяла Райана на руки и поцеловала его в пухлую щечку. Спускаясь по лестнице, она снова и снова повторяла: «Я настроена позитивно, и в моей жизни много позитивного», пока наконец Райан не стал повторять эти слова вместе с ней, и она засмеялась и снова поцеловала его.

Эй, кажется, сработало! В ее голове возник образ ее самой, Росса и трех ее детишек, живущих в одном из тех четырехэтажных домов с красивыми балкончиками, мимо которых она проезжала на автобусе. Может, они даже наймут няню. Только не слишком симпатичную. И дочки Росса тоже могут жить у них, только будет трудновато стать для них матерью, ведь они всего на два-три года младше нее самой.