При всей своей праведной апелляции к Божьему суду в битве, Бедфорд не был готов рискнуть всем в одном сражении. Между войсками произошло несколько стычек, но ближе всего к сражению они подошли 15 августа, когда две армии встретились при Монтепиуа, в пяти милях к востоку от Санлиса. Бедфорд узнал о приближение армии арманьяков и расположил своих людей в сильной оборонительной позиции между Монтепиуа и Санлисом, с рекой в тылу. Обе стороны ожидали сражения на следующий день, но за ночь англичане окопались, окружив свой лагерь кольями и рвами и расставив повозки вдоль фронта. Герцог Алансонский выстроил свои боевые порядки, а Жанна, попыталась спровоцировать англичан на бой, предложив им отступить. Но они не поддались искушению, и, поскольку их позиция была слишком сильна для атаки, возникло безвыходное положение. После противостояния, длившегося весь день, обе стороны отошли, и все закончилась лишь беспорядочными стычками[294].

После того как Санлис и Бове перешли на сторону Карла VII, Жанна и "партия войны" среди его советников выступили за нападение на сам Париж. Карл, однако, не хотел этого делать, возможно, потому, что боялся перегнуть палку, но, несомненно, по крайней мере частично, потому, что все еще надеялся убедить герцога Бургундского присоединиться к нему. На следующий день после стояния под Монтепиуа Рено де Шартр и Рауль де Гокур были приняты герцогом в Аррасе и предложили ему моральное возмещение и финансовую компенсацию за убийство его отца, территориальные уступки и обещание, что герцогу не придется приносить оммаж Карлу за все земли, которыми он владел во Франции.

Это были щедрые условия для заключения мира между ними, тем более что большинство городов, взятых в ходе текущей кампании, были бургундскими, но ни кнута, ни пряника не хватило, чтобы убедить герцога сменить сторону. Филипп по-прежнему требовал от Карла официальных извинений за убийство и выдачи убийц, на что тот ответил отказом. Тем не менее, в ходе переговоров был сделан важный шаг вперед: заключено 4-месячное перемирие, охватывающее всю территорию к северу от Сены между Онфлёром в устье реки и Ножан-сюр-Сен к востоку от Парижа. Хотя из перемирия были исключены все города на Сене и, в частности, Париж, оно защищало Нормандию от нападения и оставляло возможность для дальнейших уступок[295].

Хотя Нормандия и не находилась в центре войны, в ней также царили беспорядки, что потребовало немедленного возвращения Бедфорда. Арманьякская армия осадила Эврё, вынудив его согласиться на капитуляцию 27 августа, если к этому времени не подоспеет помощь. Бедфорд поспешно собрал людей, которых смог выделить, включая солдат со своего военного корабля на Сене, и, оставив Париж под командованием л'Иль-Адама, бросился через всю страну в Эврё, прибыв туда в тот самый день, когда город должен был сдаться. Это неимоверное усилие спасло Эврё, позволив Бедфорду отойти в Вернон, который находился на полпути между столицей и Руаном. Отсюда он мог вернуться в Париж, если потребуется, а также решать проблемы в герцогстве[296].

На полуострове Котантен всегда часто происходили грабежи на дорогах, а в лесах орудовали многочисленные разбойники. В предыдущем году были предприняты значительные усилия для повышения безопасности путешественников путем вырубки деревьев и кустарников, которые служили укрытием для разбойников, с обеих сторон главной дороги между Карантаном и Сен-Ло. Но дорога все еще оставалась настолько опасной, что в августе 1429 года из города в город пришлось отправлять по паре гонцов, потому что не находилось ни одного человека, готового отправиться в путь в одиночку[297].

Равнинная, поросшая лесом местность также благоприятствовала набегам гарнизона Мон-Сен-Мишель, которые в последнее время участились, поскольку англичане не могли возобновить осаду и были заняты другими делами. Отряды гарнизона совершали вылазки вглубь Котантена. Сен-Ло несколько раз подвергался нападениям, а поскольку его капитан, граф Саффолк, все еще находился во вражеском плену, Бедфорд назначил вместо него нормандского сеньора, Рауля де Тессона, с дополнительным отрядом из 40 лучников или арбалетчиков, чтобы укрепить оборону[298].

Более серьезным был тщательно спланированный рейд в августе 1429 года, в ходе которого две группы арманьякских солдат объединили свои силы для ночного нападения на Карантан. Они подожгли сторожки привратников, убили нескольких стражников и скрылись с большой добычей. Это можно было бы счесть просто мелким набегом, если бы не тот факт, что в том же месяце нормандец Жан Бурнель, виконт Карантана, был помилован за компрометирующую переписку с одним из командиров гарнизона Мон-Сен-Мишель. Бурнель получил от капитана гарнизона охранную грамоту, но, опасаясь, что об этом станет известно англичанам, попросил хранить ее в Мон-Сен-Мишель до тех пор, пока он не пришлет за ней, и в своих письмах называл ее кодовым именем. Хотя в помиловании не уточняется содержание переписки, подразумевается, что Бурнель должен был заслужить свое бегство в Мон-Сен-Мишель, возможно, сдав Карантан. Именно так и истолковал это дело бальи, арестовав и заключив в тюрьму Бурнеля и его лейтенанта в Сен-Ло, а также конфисковав все их земли и имущество[299].

В этот период участились случаи сдачи городов арманьякам, несомненно, вдохновленные победами Девы и коронацией Карла VII. И снова близость Мон-Сен-Мишель, по-видимому, была одним из побуждающих факторов. Попытка взять Вире в том же году провалилась, хотя человек из Донфрона, который продал город и замок врагу, посоветовав, куда можно проникнуть туда ночью, был схвачен и казнен. В лучших традициях средневековой романтики бродячий менестрель Фелиппот ле Кат, вдохновленный балладами о Деве, которые уже были в ходу, задумал передать Шербур гарнизону Мон-Сен-Мишель и был обезглавлен за это в день коронации Карла VII. В Верхней Нормандии успешные заговоры жителей привели к тому, что Этрепаньи и Торси попали в руки арманьяков[300].

В августе Амбруаз де Лоре установил связь с заговорщиками в Руане, хотя планы по захвату города провалились. В это же время группа богатых горожан сбежала из Лувье, когда их заговор был раскрыт: сами они спаслись, но их имущество было конфисковано и розданы лоялистам. Примечателен случай связанный с этой историей: капитан Лувье, Гильотен де Лансак, и несколько его людей находились в Руане, чтобы получить просроченное жалование для гарнизона, когда пришло "определенное известие", что враг готовится захватить Лувье "путем измены, нападения или иным способом". Лансак отказался уезжать, до тех пор пока ему не выплатят жалованье, и казначей в отчаянии отметил в своих счетах, что он собрал аванс в размере 80 т.л. (4.667 ф.с.), "потому что было необходимо, чтобы он как можно скорей вернулся в свой город". По соглашению, подписанному в конце месяца, Лансаку было выплачено дополнительное жалованье, причитавшееся ему за подкрепления, размещенные в Лувье, из поступлений от конфискации имущества сбежавших заговорщиков. Несмотря на провал этого заговора, Лувье оставался в руках