class="p1">— Вышли, поговорили?

— Да, вышли, поговорили.

— О чем?

— Ну, то-се…

— О Смальцеве говорили?

— Ну да, мы ж на том самом перекрестке стояли…

— Что Гуляев про Смальцева говорил?

— Что сволочь он.

— Кончать с ним надо?

— Насчет кончать не знаю, не говорил… Но мог сказать. Злой он был.

— Гуляев?

— Да.

— На Смальцева злой?

— Ну, и на Смальцева, и вообще…

— Значит, поговорили — и все? Больше ты Гуляева не видел?

— Нет.

— И не звонил ему? — спросила вдруг Скорокова.

— Кому, Семену? Нет, не звонил.

— Точно?

— А телефон твой можно?

— Ну, можно…

Крячков достал из кармана смартфон, протянул Маше. А Родион вопросительно посмотрел на нее.

— Распечатка пришла, — набирая номер, сказала она. — В пять минут четвертого Гуляеву звонил абонент с номером телефона…

Зазвонил ее мобильник, она глянула на дисплей, улыбнулась и нажала на кнопку сброса. Но тут же вывела на экран список недавних звонков.

— Крячков ему звонил.

— Да не звонил я никому!

— Ты что, удалил вызов? — усмехнулась Маша, глянув на Крячкова как на недалекого.

— Не удалял я ничего!

— А если удалял?… Это же легко проверить.

— Да не удалял я!..

— Ты не понял, это уже проверено. И доказано. В распечатке номер твоего телефона, это железобетон! — Скорокова хищно улыбалась, глядя на парня.

— Что железобетон? — простонал тот.

— Железо и бетон. Железные решетки, бетонные стены. Ты звонил Гуляеву, ты был с ним в сговоре! — жалила Маша.

— Да не был я с ним в сговоре!

— Еремичева сказала тебе, что завтра, то есть сегодня, Смальцев будет на терминале. И ты сообщил об этом Гуляеву.

— Да не говорил я ему ничего! И не звонил!

— Давай, пошли! — повел рукой Фомин, показывая Крячкову на выход.

— Куда пошли?

— В железобетон.

— Да не звонил я Гуляеву!

— А кто звонил?

— Может быть, Катька?

Митьков открыл рот, возмущенно глядя на своего дружка. Одно дело — рассказывать, как было дело, и совсем другое — лгать и предавать.

А вот Маша отнеслась к этому предположению на удивление серьезно.

— Почему ты так думаешь? — без насмешки спросила она.

— Я не думаю, я видел.

— Что видел?

— Ну, трубу она положила.

— Куда?

— На полочку, на коробке передач. Там у меня телефон лежал.

— А видел откуда?

— Ну так я отлить… В смысле до ветру отходил, ага!.. Пивка баночку дернул, назад просилось…

— То есть пока ты ходил, Еремичева позвонила Гуляеву.

— Ну да.

— У нее не было своего телефона?

— Да нет, был…

— А она позвонила с твоего? Еще и вызов удалила?

— Я не могу это утверждать, но телефон мой она в руке держала. Это было как раз в районе трех часов. Даже не в районе, а в три часа… Я же говорил, что мы до трех катались. Я тогда в машину сел, а она сказала, что ей домой пора. Ну я на часы глянул, запомнил.

— А мне почему-то кажется, что ты врешь, парень! — глядя на Крячкова, мотнул головой Фомин. — Сам нагадил, а на девчонку сваливаешь. На свою девчонку.

— Да не гадил я! — Крячков приложил к груди обе ладони, скрестив одну на другой.

— Я не знаю, что там будет со Смальцевым, выживет он или нет, но даже покушение на убийство проходит по статье «убийство». Как думаешь, это серьезная статья?

— Да не знаю я ничего!.. — Крячкова трясло от страха за свою шкуру.

— Сам-то ты, может, и не убивал. Но наводку дал… Спасти тебя может только активное сотрудничество, — давил Фомин. — Повторяю, активное!.. Где Гуляев? — Он спросил так резко, что Крячков вздрогнул и вжал голову в плечи.

— Я не знаю… Правда не знаю!

— Собирайся!

— Куда?

— В Думу! Думу думать!

Следователь Храмцов находился в отделе полиции, когда Родион привел Крячкова. Ему на руки его и сдал, приложив к доставке свою версию происходящего.

— А где сама Еремичева? — спросил Храмцов, немолодой уже мужчина с юношеским румянцем на сытых щеках.

— Отправьте кого-нибудь, — пожал плечами Фомин.

Он понял, почему им с Машей не понравилась Еремичева и почему она врала. Она или просто сболтнула про Смальцева в разговоре с Крячковым, или намеренно позвонила Гуляеву, вспомнив о намечавшемся визите, в любом случае она оказалась втянутой в эту историю. Знала она, что произошло со Смальцевым, но не могла в этом признаться, потому и попалась на удочку. Ее тоже нужно задержать и допросить в официальной обстановке, но Родион собирался в Катары — за Гуляевым. Путь неблизкий, часа два туда, столько же обратно.

— Может, сами съездите? — Храмцов просительно посмотрел на Родиона.

— Ну, хорошо.

Но задержать Еремичеву Родион не смог: девушки не было дома. К нему вышла ее мать, больная, с красными слезящимися глазами.

— Уехала Катя, — сиплым голосом сказала она.

— Когда? На чем? С кем?

Еремичева могла уехать сама. Собрать вещи, пешком до станции, там сесть на автобус.

— Да подъехал кто-то.

— Кто? На чем?

— Не знаю, но, может быть, Генка.

Крячков за Еремичевой заехать не мог, тогда кто? И почему?

— Что сказала дочь?

— Сказала, что скоро будет. Собралась и уехала.

— Собралась. В смысле вещи собрала?

— Да нет, просто оделась, накрасилась.

— А машину вы видели?

— Видела, из окна выглянула… Белая машина… Или серебристая?… — задумалась женщина.

— А марка?

— Не знаю. Забор, деревья, не знаю. Да и со зрением у меня не очень, — вздохнула женщина.

— Но кто-то подъехал?

— Подъехал. Катя стояла у окна, увидела машину, сказала, что скоро вернется, и ушла.

— А собраться, накраситься?

— Так она раньше накрасилась.

— Может, она звонила куда-то после того, как мы уехали?

— Да, кажется, звонила.

— Кому?

— Не знаю, не слышала. Она во дворе была, я в доме…

— А уехала давно?

— Да нет, минут за пять до того, как вы подъехали… А что?

— То! Ваша Катя вляпалась в нехорошую историю.

— И что же делать? — ахнула женщина.

— Звонить мне. Как только Катя вернется, сразу позвоните мне.

Родион вернулся в машину, Скорокова сидела с планшетом на коленках и вопросительно смотрела на него.

— Уехала Еремичева. Позвонила кому-то, как мы уехали, дождалась этого кого-то и уехала.

— Каракозова Романа Павловича дождалась. Так… — Скорокова глянула на экран планшета. — Пятьдесят первого года рождения… Что-то староват он для кавалера, — нахмурилась она.

— Ему Еремичева звонила?

— Ему… И зарегистрирован он в Каменск-Шахтинске.

— Может, туда и поехали?

— А если на терминал?… Может, он работает на терминале?

— А если нет? Если Гуляев прячется у этого Каракозова?

— В Шахтинске?

— Катары, кстати, по пути. Ну, почти.

— Ну, если только двух зайцев убить, — улыбнулась Маша.

Фомин угрюмо глянул на нее. Напомнить ей, чем обычно заканчивается гонка за двумя