данные на Еремичеву предоставил, все, что знал, выложил. Девушку похитили, ее нужно объявлять в розыск, сам Родион с этим делом точно не справится. А кто ее похитил, пусть следователь решает сам. Или условный Каракозов это сделал, или Гуляев увез.

Кстати сказать, Храмцова в отделе не было. В соседний район нужно ехать, там он. Видно, с высокой, но далекой колокольни ему видней, что нужно делать… Да и зачем напрягаться, если Гуляев во всем виноват, экспертиза это подтверждает.

— Знаете этого человека?

— Кажется, видел… Если не ошибаюсь.

— Где?

— Да на перекрестке в машине сидел. — Перфильев повел рукой в сторону шлагбаума.

— Перекресток — выезд на шоссе.

— На шоссе.

— Когда?

— Да недавно… Позавчера.

— В машине сидел?

— Сидел курил. Я мимо проезжал, он посмотрел на меня и дым выпустил. Небрежно так, даже с презрением.

— Машина какая?

— Марку не помню, а цвет белый.

— Сколько раз вы видели этого человека?

— Один раз.

— Вы видели его один раз, он сидел в машине, но вы его запомнили?

— Запомнил?… Я же говорю, что не совсем уверен… Но запомнить я его мог. Должен был. Взгляд у него такой тяжелый. Глазницы большие. И здесь большие… — Перфильев провел пальцами по изображению. — Как не запомнить.

— Позавчера видели?

— Да, утром.

— А Смальцева когда ждали? Когда он должен был подъехать?

Возможно, узколицый парень караулил Смальцева. Возможно, сидел с винтовкой на заднем сиденье. Возможно, он сам собирался его подстрелить. Но потом планы изменились.

— Вчера ждали.

— А позавчера не ждали?

— Позавчера точно не ждали.

— А Еремичева могла знать, что Смальцев должен был завтра подъехать?

— Могла знать… А вы у нее спросите!

— Не могу пока. Похитили Еремичеву. Этот человек и похитил. — Родион постучал пальцем по бумаге.

— Зачем?

— Сам бы хотел знать… Где сейчас Никишин?

— Да не знаю, уехал куда-то.

— Уехал? Куда-то? — с упором на последнее слово спросил Родион.

— А он что, у меня разрешение спрашивал?

— А разве не должен?

— Должен. Но Малыгин его почти уволил.

— Как это почти?

— Сказал работать до прибытия нового начальника охраны. А он его уже завтра может привезти.

— Может или привезет?… Может, Степан Васильевич всего лишь угрожает Никишину. Сначала напугает, потом простит…

— Да нет, не простит, сказано было серьезно, а если Степан Васильевич сказал… Я думаю, Никишин плюнул на все и уехал.

— Домой?

— В Ростов, — кивнул Перфильев.

— Один уехал?

— Да я не знаю. Может, он просто уехал, на время, вечером вернется. Ему же и дальше работать, может, и не у нас, но где-то, зачем ему клякса в резюме?

— Как к нему относился Малыгин?

— Хорошо.

— Может, слишком хорошо, если Никишин забил на службу?

— Да нет, просто хорошо. Я бы сказал, ровно.

— А что вы сами можете сказать о Никишине как о человеке, как о специалисте?

— Я могу сказать о нем, как о человеке, который притворялся специалистом. Пыль в глаза он пускать умел, этого у него не отнять. Ходил тут с умным лицом, важный, якобы все видит, все замечает. А на поверку оказалось…

— Сколько он у вас здесь работает?

— Недели три…

— Вот видите, всего ничего.

Родион задумался. Что, если Малыгин действительно заодно с Никишиным? Мавр сделал свое дело, мавра нужно уводить. Возможно, Никишин сейчас там же, где Гуляев и Еремичева.

Но если Никишин заодно с Малыгиным, то кто-то должен быть заодно с ним самим. Кто же закоротил систему видеонаблюдения?

Глава 16

Холодный взгляд, непроницаемое лицо, спокойствие, размеренность в движениях. На самом деле железная выдержка показная.

— Я не знаю, почему камеры замкнули. Знаю, что блок управления сгорел, а новый только завтра подвезут.

Олег Загорбков смотрел на Родиона как на пустое место. И крутой он невыносимо, и вины за ним никакой нет. Сам Малыгин с ним говорил, спрашивал, и ничего, даже не наказал. Никишина увольняют, его наказали — он виновный, с него и спрашивать.

— Ты что, не понимаешь? — спросил Фомин. — Видеонаблюдение вырубили не просто так. Наблюдение вырубили, чтобы настоящего киллера на цель вывести. А липового подставить… Это не Гуляев Смальцева пытался убить. Это не казачья месть — бессмысленная и беспощадная. Здесь действовали с холодным расчетом. И чей-то жестокий умысел против Смальцева… Кто-то заказал Смальцева. А он взял и выжил. И уже, возможно, отдал приказ наказать всех, кто участвовал в покушении на его жизнь. Око за око! Это значит, что у тебя не пряники отберут, парень, у тебя отберут жизнь.

Загорбков отвечал за систему технической охраны и видеонаблюдения, своя каморка у него с надписью «аппаратная» на двери.

— Я-то здесь при чем? — нахмурился Загорбков.

— А кто за систему видеонаблюдения отвечает?

— Но я-то не при делах! Это все перепад напряжения!

— Какой перепад напряжения? Почему не установили стабилизатор?

— Так и стабилизатор навернулся.

— Это ж какой перепад напряжения нужен для того, чтобы стабилизатор сгорел?

— Да нет, там характеристики чуть выше предела. Слабый скачок выдержит, а сильный… сильный не выдержал…

— А сильный скачок откуда?

— Ну так если вся система полетела… Но только у меня…

— Откуда скачок?

— Не знаю… Но, может быть, обрыв нуля.

— Где обрыв?

— В коммутационном щитке.

— Может быть, обрыв нуля или был обрыв нуля?

— Да сейчас-то все в порядке. Значит, был… Кто-то мог сорвать нулевой контакт. Ну а потом на место установить.

— Кто мог?

— Не знаю… Я же не постоянно здесь.

— Кто отвечает за систему?

— Отвечаю я, а дежурят все по очереди. Днем я…

— Кто находился в аппаратной перед тем, как сгорел блок управления?

— Я находился… И Никишин заходил.

— Никишин мог?

— Не знаю.

— Если не знаешь, значит, не уверен.

— Я знаю, что у него ключи от щитка были… Но он не мог.

— Почему?

— Зачем ему выводить из строя систему?

— Но все равно ты его назвал.

— Вы спросили, я назвал… Ну да, ноль оборвать нетрудно… Просто мало кто об этом знает…

— Кому надо, тот знает.

— Ну да, вы правы. — Загорбков задумался, приложив палец к подбородку. От его внешней невозмутимости не осталось и следа.

— Что ты можешь сказать о Никишине?

— Да что я могу сказать… Жесткий мужик, напористый… И скользкий…

— Скользкий — это подлый?

— Можно и так сказать.

— Лучше всего с примерами.

— С примерами… Вот зачем он Катьку тронул?

— Зачем?

— Знал же, что она… — Загорбков замолчал, осознав свою оплошность.

Это Никишина, считай, уволили, а он в деле, ему за словами следить нужно, о начальстве или хорошо, или никак.

— С Малыгиным любовь крутит? — спросил Фомин.

— Ну да, с Малыгиным, —