Роун стер с ножа орочью кровь и отпорол им кусок ткани от камуфляжного плаща. Он умудрился где-то потерять рукавицу, и теперь рука покраснела и ныла от холода. Он крепко обмотал кисть руки, пытаясь сде­лать подобие перчатки без пальцев.

Гаунт тронул его за плечо и указал в ту сторону, откуда они пришли. Свет. Большие яркие лучи про­жекторов, шарящие по стенам и дну долины. Техника. Слишком сильный ветер заглушал рев моторов.

— Уходим, — сказал Гаунт.

Из расщелины во льду, где они укрылись, гвардей­цы смотрели, как в пяти сотнях метров от них дви­жется колонна техники. Четыре огромные темные орочьи машины, изрыгающие черный дым из труб грубых двигателей. Каждую машину тянули передние колеса с толстыми покрышками, обмотанными цепями. Зад­ние колеса заменяли гусеницы или лыжи. Помимо во­дителей в кабине каждого агрегата ехало не меньше двух воинов. И в каждой машине имелось внушитель­ное оружие в люках или башнях. Ревущие железные монстры прошли достаточно близко от укрытия танитцев, чтобы те смогли разглядеть за летящими из-под колес фонтанами льдинок племенные тотемы на бор­тах, почувствовать вонь горючего.

Как только конвой миновал, Гаунт собрался дви­гаться дальше. Но Роун втащил его обратно в укры­тие.

— Они знают, с какой скоростью мы способны бе­жать, — сказал он.

И действительно, выждав минуту, они расслыша­ли сквозь вой ветра рев двигателей. Орки вернулись той же дорогой, выискивая то, что они пропустили при первом заходе. Одна машина развернулась на за­пад, две продолжили путь вперед. Четвертая разверну­лась, взметнув ледяные брызги, и направилась в сто­рону гвардейцев, чтобы обыскать край долины.

Западня. Гвардейцы не могли бежать, это выдало бы их позицию оркам. Поэтому им оставалось только залечь поглубже и ждать.

Орочий колесно-лыжный транспорт замедлил ход, и один из огромных воинов выпрыгнул из кабины. Он двинулся рядом с машиной, методично поливая огнем встречные пещеры в стене. Второй воин водил из стороны в сторону установленным в люке орудием. Ближе…

Гаунт кивнул на лазган Роуна.

— Дальность выше, лучше прицел. Целься в стрелка.

— Не в водителя?

— Если погибнет стрелок, ему останется только ру­лить. Если убить водителя, стрелок нас прикончит. Целься в стрелка… как только снимешь его, переклю­чайся на пехотинца.

Роун кивнул и как следует подышал на прицел сво­ей винтовки, чтобы согреть оптику. Он сменил заряд­ную батарею так тихо, как только мог: несмотря на дикий вой ветра, металлический лязг будет слышен не хуже выстрела.

Он заметил, что Гаунт делает то же самое с изогну­тым магазином своего лучевого пистолета.

Лыжный агрегат повернул в сторону их укрытия. Свет его фар упал на край расщелины, и багряный лед, тронутый яркими лучами, стал еще больше напо­минать мясо. Роун прицелился. Он знал, что ему да­леко до таких снайперов, как Ларкин или Элгит, но сейчас хватало и его навыков. И все же он подпустил машину достаточно близко, чтобы быть уверенным в своем прицеле. Его цель была не более чем тем­ным силуэтом в ярком сиянии фар. Ближе… совсем рядом.

Роун выстрелил.

Огненный сполох врезался в освещенный силуэт. Две вспышки, а потом череда громоподобных ударов, словно выстрелы. Машину занесло, и орочий транс­порт остановился. Роун вдруг осознал, что это дейст­вительно были выстрелы. Он все-таки попал в стрел­ка, но его выстрел насквозь пробил орудие, вызвав по цепной реакции детонацию всей ленты с патронами. Дымящийся труп стрелка свисал с останков орудия. Гвардейцы могли только наблюдать, как от высокой температуры разрывные патроны взрывались жутким фейерверком. Водитель тоже погиб, его затылок и шею нашпиговало осколками.

Гаунт и Роун выскочили из своего укрытия и ри­нулись к машине. Оставшийся орк бежал в их сторону, беспорядочно паля от бедра. Пули со свистом рвали воздух вокруг гвардейцев, вгрызаясь в лед. Роун издал боевой клич, обрушив на чужака яростный автоматический огонь буквально выпрыгивающего из рук лаз­гана. Два попадания развернули орка и сбили с ног. Тело еще некоторое время дергалось на льду.

Комиссар первым добрался до моторных саней, мор­щась от тошнотворного запаха горелой плоти. Орудие и стрелок все еще горели, но дальше огонь не распро­странялся. Гаунт собрался залезть в кабину, когда взо­рвался еще один патрон, и комиссар отпрянул. А потом наступила тишина.

Запрыгнув в кузов, Гаунт немедленно приставил пистолет к затылку орка и выстрелил. Он был уверен, что чужак мертв, но уж слишком часто он слышал, сколько могут вынести эти твари. Гаунт спихнул труп орка на лед и ухватился за дымящееся орудие. Он на­шел рукоятку, отпускающую крепление тяжелого ору­дия и его коробки с патронами. Комиссар с силой дер­нул ее, пальцы скользили по густой саже. Это крепле­ние затягивали явно не человеческие руки. Гаунт на­валился всем телом, рыча и матерясь. Он ждал, что вог-вот — и еще один патрон взорвется прямо у него перед лицом.

Рукоятка наконец поддалась. Гаунт выдохнул. Мо­гучим усилием, которое едва не порвало связки в спи­не и руках, комиссар сдвинул тяжелое орудие вместе с оставшимся боезапасом с металлического поручня турели и столкнул его за борт. С ударом о лед сдетонировали еще три патрона. Один из них маленькой шаровой молнией описал зигзаг по льду.

Перчатки Гаунта загорелись от контакта с раска­ленным металлом, и он спешно скинул их. Он перелез к рулевой колонке и попытался вытолкнуть тело во­дителя из кабины. Четыреста килограмм мертвого орочьего мяса не хотели никуда двигаться.

Он оглянулся и увидел, как Роун добивает лежа­щего орка своим танитским клинком. Гаунт позвал его, едва перекрикивая воющий ветер.

Вместе им удалось сдвинуть с места труп орка и сбросить его на лед. Тело уже начало замерзать, по­этому больше напоминало мешок с камнями. Гаунт забрался на его место и немедленно почувствовал, на­сколько кабина просторна. Она была приспособлена для существ более крупных, чем человек. Внутри пах­ло потом и кровью. Он покрутил руль, нащупал но­гами педали. Его первая попытка завести машину за­ставила двигатель взвыть, машина вскинулась и тут же затормозила настолько резко, что Роун, чертыха­ясь, упал где-то в кузове. Потом Гаунг приноровился. Это было похоже на очень грубую версию автосаней, на которых он катался с отцом много лет назад. Здесь была педаль газа, а также педаль тормоза. Принцип его действия оказался прост: в лед вгонялся огром­ный шип, который должен был замедлить движение саней. Этот якорь работал, только если отжать газ. На полном ходу шип наверняка должен сломаться и вы­рвать у саней днище. Скорости, коих оказалось три, переключались рукояткой слева от руля. На грубой приборной доске было несколько датчиков, подписан­ных по-орочьи. Гаунт не понимал ни слова, но смог уловить какие-то закономерности в движении стре­лок.

— Держитесь, майор! — предупредил он и на пол­ном ходу двинулся в дальний конец долины.

Роун, оставшийся в кузове, держался изо всех сил. Ветер хлестал его по лицу и шее.