— А заказывал тот, кто использовал? Сомневаюсь.

Сомнения были обоснованны. Но Федерико точно знал, что маньяк применил шесть артефактов и претензий к исполнителю, точнее, к продавшей артефакты Паоле, не имел. Разве что считать таковыми попытку ее убийства? Но тогда бы логично было возмущаться сразу, после первого использования. Так что причина явно не в том, что артефакты не сработали. Но вот инориты, на которых они были использованы, действительно отошли в мир иной, что наводило на размышления…

— То есть ты утверждаешь, что введение вот этой вот детали приводило к тому, что он становился опасен для носителя? — обтекаемо сформулировал Федерико свои мысли.

— Вот еще, — недовольно сказал маг. — Я утверждаю, что введение вот этой самой детали приведет к тому, что потоки перераспределятся неправильно и целительский артефакт не сработает, что и приведет к быстрой смерти от приступа витасуаре. Если, конечно, не оказать незамедлительной помощи.

— Но если артефакт не сработает как целительский, то сработает как какой?

— Да никак он не сработает! — вспылил Бонетти. — Я уже сказал, что никак! Как можно быть столь пустоголовым, работая в Сыске? Вот поэтому маньяка до сих пор и не поймали, что у вас там не пойми кто работает. Вот я бы…

— Вот ты бы вообще ничего не раскрыл, — возмутился Федерико, — поскольку даже в том вопросе, в котором себя считаешь специалистом, не разбираешься. Я уже сказал, что эти артефакты сработали, только неизвестно, каким образом. Но ты даже на столь простой вопрос ответить не в состоянии, лишь твердишь, как попугай, что это невозможно.

Они сверлили друг друга неприязненными взглядами, атмосфера в гостиной накалялась, грозя перерасти в скандал, драку или вызов на дуэль. У Федерико чесались одновременно и кулаки, и кончики пальцев: сейчас он согласился бы на любой вид дуэли.

— Инорита могла неправильно запомнить, — недовольно заметил он. — Схема сложная, немудрено перепутать… Особенно такой красавице.

Он притворялся, что ничего не случилось, и старательно улыбался Антонелле. Правда, делать это теперь приходилось через капитана, что не очень-то способствовало флирту. Но маг не сдавался.

— Нет, инор, этот кусок я помню твердо, — запротестовала девушка. — Он действительно очень сложный, а я не столь опытна, чтобы сделать его сразу правильно. Я с ним столько промучилась, что он накрепко засел в голове. С блоками попроще я могу ошибиться, но с этим — нет.

Бонетти придвинул к себе рисунок Неллы и стал пристально его рассматривать. На его лице отражались самые разные эмоции: недоверие, сомнение, а потом и страх, Федерико напрягся, но маг почти сразу взял себя в руки, отодвинул листок и совершенно невозмутимо посмотрел на капитана.

— И все же — нет, — уверенно заявил Бонетти, — не может быть в классической артефакторике вот такой ерунды. Просто не может быть, поверь моему опыту. Глупости это все!

— А не в классической? — заинтересовался Федерико.

Он почувствовал, как сидящая рядом Нелла вздрогнула, но смотрел лишь на мага. Очень уж ему не нравилось выражение лица Микеле. Он наверняка что-то знал или хотя бы догадывался, но знанием этим делиться не собирался.

— Запретную магию не практикую, — сухо ответил Бонетти, тем самым усиливая капитанские подозрения еще больше.

— То есть теоретически эта деталь может относить артефакт к запретной магии? — Федерико старательно делал вид, что не заметил испуга соперника. Сейчас намного важнее было получить ответ. — Одна маленькая деталь — и артефакт из целительского становится… Каким?

— Теоретически артефакт сначала нужно собрать и посмотреть, как он работает, — уклончиво ответил маг, не желая признаваться, что он в курсе того, о чем и знать не должен. — Может, никак.

— И поэтому после одного несработавшего артефакта заботливый племянник заказал еще шесть для любимой тетушки?

— Вдруг у него куча тетушек и все страдают витасуаре? — несколько нервозно пошутил маг. — Наследства много не бывает…

Федерико задумчиво на него посмотрел. В то, что Микеле больше ничего не знал, не верилось. Но если уж сразу не признался, так и дальше будет на этом стоять. Наверняка что-то у него есть из запрещенных книг. Практиковать-то вряд ли практикует, но почитывает. Жаль, что сейчас он не является официальным лицом и не может на мага надавить посильнее, но с этим ничего не поделать.

— Кратко резюмирую, — насмешливо сказал капитан. — Такой выдающийся специалист по артефактам совершенно ничего не знает по интересующему нас вопросу.

Если он надеялся своим выступлением вызвать возмущение мага и признание им всех смертных грехов, то сразу обнаружил, что ничего не добился.

— К выдающимся специалистам нужно со схемами приходить, а не чертить их подобие на газетках, — невозмутимо парировал Бонетти, — тогда и разговор будет другой. А так… Не могу исключить, при всем своем уважении, — он приложил руку к груди и выразительно посмотрел на Неллу, — что инорита неправильно запомнила и, соответственно, неправильно нарисовала. Думаю, она и сама не столь уверена, как показывает. Как она сама недавно сказала, артефакт сложный…

— Если бы я не была уверена, я бы так и сказала.

— Не так давно вы уверенно говорили, что разводитесь с Федерико, — ехидно заметил маг. — Женская уверенность — вещь непостоянная.

Нелла вспыхнула и явно хотела ответить, что она своего мнения не изменила, но Федерико взял ее руку, нежно поцеловал и заявил:

— Мало ли что можно в сердцах сказать… Микеле, если ты ничего добавить не можешь, то мы пойдем, не будем отнимать твое драгоценное время, столь необходимое для самообразования. Почитаешь свои книжки и если вдруг что-то найдешь…

— Непременно тебе сообщу, — проворчал Бонетти. — Хотя ты этого и не заслуживаешь.

Федерико так быстро повел жену к выходу, что соперник успел лишь прокричать короткое прощание вслед, в которое комплименты даме, увы, просто не поместились. Хотя почему увы? Лично он, Федерико, данному факту был рад.

На улице он уверенно повернул к центральной площади и потянул за собой жену.

— А ведь он практикует запретную магию, — внезапно сказала Нелла.

Она остановилась и серьезно посмотрела на мужа.

— Не практикует, а имеет книгу или несколько, — поправил ее Федерико. — Причем на учете они не стоят, иначе он бы выложил про эту часть схемы все, что знает.

— А почему ты уверен, что не практикует?

— Он не сразу вспомнил. А когда вспомнил — испугался.

— Но почему он не сказал?

— Потому что узнать не должен был. Официально он никогда не имел дела с запрещенными книгами. Но Микеле, как хомяк, тащит все, касающееся его специализации. Вот, видно, и подвернулось. Скорее всего, краденое, иначе встал бы на учет: он довольно законопослушный.

— А как в его законопослушность вписывается покупка краденого?