– Тогда тащи! Кормить будем.

– Это… А остальные? Ну, остальные жабы? – Лёха был уверен, что сейчас-то ему всё выскажут!

– Остальные поделены. Три в огуречной теплице, пять в салатных грядках и две у капусты под кустами смородины, – отчиталась Алёна. Она с улыбкой посмотрела на хмурого паренька.

– Слушай, я оповещена о твоих подвигах, и давай сразу договоримся! Я животных вообще никаких не боюсь. Ни тараканов, ни жаб с лягушками, ни змей.

– А пауков? – любознательно уточнил Лёха.

– И пауков тоже не боюсь. Кивсяки только не нравятся.

– Хто? – Лёха озадаченно прищурился.

– Как, ты не знаешь, кто такие кивсяки? Салага! Меня таким уже пугали. Пришлось ловить по всему столу! Хорошо, что я знаю, что они ядом плюются.

– Ядом? Клёво! А ващще кто это?

– Гигантские многоножки. Как длинные венские сосиски с бахромой. Ядом не очень клёво. Любят плевать в глаза. Опасно вообще-то.

Они болтали совершенно по-приятельски, и когда Лёха это осознал, то сильно удивился.

– А вы того… Чё, правда, училка? То есть учительница?

– Правда. Историк. А что?

– Ну, по-моему, таких не бывает, чтоб нормальные были. Обычно все такие… – Лёха состроил рожицу, явно выражавшую смесь брезгливости, крайнего презрения и напыщенной важности.

– Ну, мы же люди, всякие бываем, – Алёна легкомысленно пожала плечами. – Да, кстати, по поводу занятий, – она рассмеялась, увидев, как расслабившийся было Лёха, на глазах превращается в ощетинившегося ежа. – Я совершенно точно уверена, что каникулы не для уроков.

– Да ну? Чё, правда? И учить вы меня не станете?

– Издеваешься, что ли? Мне скоро опять в город ехать на работу. У старшеклассников-то ЕГЭ, и по истории тоже. Не хватало мне ещё тебе голову морочить. И себе тобой тоже, кстати.

– Фуууу, так чего ж мне такое говорили? – обиделся Лёха.

– Не знаю, кто чего говорил, но попросить я тебя попрошу.

Лёха опять насторожился. Он точно знал, что подвох есть!

– Бабушек наших не трогай. Ладно? Они в возрасте, и если чего страшное для себя увидят, им плохо может стать.

– Да ну, я никогда бы и не стал! – оскорбился Лёха. – Тем более что Матильда мне нравится, да и ваша бабушка ничего себе старушка.

– Ей так, главное, не говори! – рассмеялась Алёна. – Старушка… Ты её попроси тебе показать, как она стреляет!

– Стреляет? Из чего? – у Лёхи загорелись глаза, словно там лампочки включили.

– А из всего. Начиная с рогатки и заканчивая двустволкой! – Алёна насмешливо фыркнула. – Они с дедом на севере долго жили, разное было. И от волков отстреливаться приходилось и на охоту ходить, когда дороги были занесены.

– Ого! – у Лёхи сразу несколько изменился тон. – Это уже круто!

– Ещё бы! Ой, а где Мышка? – Алёна покрутила головой, позвала котёнка, а потом окликнула Урса.

– Урс, а Мышка где?

Лёха только хотел ухмыльнуться, но увидел, как пёс заглядывает в кухню и отчётливым взмахом длинной морды указывает в сторону веранды.

– Вот же пролаза серая! Не котёнок, а сквозняк какой-то!– вздохнула Алёна и пошла вылавливать Мышку.

Урс только фыркнул, когда увидел Лёху с контейнером тараканов. – Не, ну а чё? Если она не боится, то чего мучиться-то? – бормотал паренёк, скармливая голодной жабе насекомых. – На всякий случай, надо всё-таки выяснить, чего именно она боится. А то как-то не верится, что такая прям нормальная! Да и с псом разговаривает. А может, она немного того? Нормальные-то взрослые так себя не ведут!

У Лехи о взрослых мнение было не очень-то хорошее, прямо скажем! Поэтому, он решил за Алёной последить. Мало ли чего?

– Смотри-ка, дракон наш присмирел. Только не очень понятно, чего он за Алёнушкой хвостом мотается, да ещё так забавно. Чуть не ползком и по кустам, – удивилась Матильда Романовна.

– Следит! – со знанием дела ответила Марина. – Как пить дать! Она его удивила и смутила. У её учеников в школе регулярно происходит разрыв шаблона. Мне очень нравится!

Лёха выбрался за Алёной и на прогулку в лес.

– Урс, ты чего? – Алёна вопросительно глянула на пса, который явственно указал носом назад. – Идёт кто-то?

Пёс кивнул.

– Лёшка? – увидев ещё один кивок пса, Алёна только плечами пожала. – Вот чудак. Ну, пускай, хоть погуляет. Правда, Бэк? О! И ты теперь киваешь на заданный вопрос. Молодец какой! Ты чего, Урс, что случилось?

Пёс насторожился и кинулся в сторону от тропы, Бэк потянул туда и Алёну. Пробежав за собаками совсем немного, она и сама услышала тонкий, прерывающийся, горестный вой.

– Да что ж за скот это сделал! – Алёна только ахнула, увидев прикрученную к нижней ветке старой ели верёвку, и собаку, которая обессилила, и уже почти висела на этой верёвке. – Ой, ножа нет. Сейчас, мой хороший, сейчас я попытаюсь развязать!

Лёха ничего не понял, потому что эта самая Алёна куда-то исчезла из вида. Не было её на тропке и всё тут! Он покружился, оглядывая окрестности, и вдруг сбоку появился Бэк, басовито гавкнул, явно приглашая следовать за собой, и Лёха рванул за ротвейлером. А увидев Алёну, которая практически на руках держала собаку, чтобы как-то дать возможность ей дышать, на какое-то время забыл, что она взрослая, и значить, хорошей быть не может по определению.

– Нож есть?

– Перочинный только, но острый! – Лёха уже открыл складной нож и перерезал волокна обычной бельевой верёвки.

– Сволочь поганая, урод последний! – шипела рядом Алёна, разом забывшая обо всей педагогике.

Лёха только молча косился на её слёзы. Сказал бы он гораздо больше и цветистее, но не решился.

– Если она собаку сейчас тут оставит, никогда больше никому не поверю! В жизни никому не поверю! – решил он.

Алёна осторожно сняла обрезок верёвки с шеи молодой и очень худой собаки. – Ну, всё, всё, не бойся. Уже всё закончилось. Всё хорошо. Ничего больше не будет плохого. Не надо так дрожать!

Руки, гладящие собаку, словно смахивали её ужас, а слова помогали дышать, ведь без надежды вдохнуть сложно, даже когда удавку с горла уже сняли! – Ничего не бойся, я тебя не брошу, никому плохому не отдам!

Лёха шумно выдохнул, сообразив, что и сам не очень-то дышал. Он понял, что сидеть ему трудно, что-то наваливается на плечо, и с опозданием сообразил, что это на него наваливается Бэк, стремящийся обнюхать и утешить спасенную собаку. Урс сочувствовал с другой стороны. Он-то сразу понял, что это не просто пёс, а девочка. К ней относиться следовало с почтением, а кто-то посмел так издеваться! Он обнюхал обрезки верёвки и вздыбил шерсть. Этот запах он уже не забудет никогда!