Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать.

– Этот парень? Или Оукли?

– Не знаю… Оба? Возможно, я ошибаюсь, но в прошлом году твой кузен и Хейли не отлипали друг от друга, а теперь делают вид, будто незнакомы. Он теперь еще и курит в пять раз больше, чем раньше, словно пытается убежать от каких-то своих проблем и переживаний. – Она пожала плечами. – Возможно, я слишком драматизирую.

Я задумалась над ее теорией. Может, она в чем-то и права.

– Нет. Не исключаю, что ты права. Однажды я поймала его за просмотром порно, но он лежал с закрытыми глазами, так что, по сути, он его не смотрел, понимаешь? Оно шло просто фоном, и, судя по моему бывшему, нормальные парни так не делают. – Я села прямо. – К тому же он даже не отрицал слухи, пущенные Джейсом… о том, что мы спим.

Я увидела, как парень вышел из машины Оукли и подбежал к другой, дальше по улице. Оукли все время наблюдал за ним. Словно уже скучал.

– Между ними что-то произошло. Этот парень что-то шепнул ему на ухо, и, что бы это ни было, Оукли это расстроило.

Глаза Сойер вдруг расширились.

– О боже, ты права. Ты ведь сразу ему не понравилась, и он напрягся, но потом расслабился, когда ты сказала, что ты кузина Оукли. Может быть, он расстроился, мол, Оукли притворяется кем-то, кем он не является, и побоялся, что ты его новая пассия, как прикрытие, так сказать. Смотри, Оукли наблюдает за тем, как он уезжает. Он не может оторвать от него глаз, – вздохнула она. – Они похожи на несчастных влюбленных. Современные Ромео и Джульетта. Только… Ромео и Ромео. – Ее лицо вытянулось. – Он явно боится признаться. Мы должны быть рядом с ним, Дилан. Он должен знать, что у него есть люди, которые будут любить и поддерживать его, независимо от ориентации.

Я согласна.

– Да, определенно. Конечно, мы же семья. – Мое сердце замерло. – На днях он сказал что-то о том, что его отцу плевать на счастье других людей. Может быть, он пытался рассказать все моему дяде, но тот отказался поддержать его. Но ему не нужна поддержка Уэйна. У него есть я. И ты.

Ее голос дрожал.

– Мы не отвернемся от него.

Мы были так увлечены нашим разговором, что оба подпрыгнули, когда Оукли постучал в окно.

– Ну что, вы готовы завалиться на эту вечеринку?

Мы с Сойер обменялись взглядами, выходя из машины. Затем, едва успев подумать, я обняла его.

– Я знаю, мы не поладили сначала, но я хочу, чтобы ты знал – я всегда рядом.

Оукли замер.

– Эм. Спасибо.

Я обняла его еще крепче.

– Я серьезно, Оук. Мы семья. Через что бы ты ни проходил, я всегда тебя поддержу. Ты не один.

Сойер присоединилась к нашим обнимашкам.

– Я тоже всегда рядом. – Она указала на небо. – И он тоже. Бог любит всех своих детей.

У Оукли отвисла челюсть.

– Что вы, блин, курили? И можно ли и мне того же?

– Мы просто хотим, чтобы ты знал, как сильно мы тебя поддерживаем, – сказала Сойер, прежде чем посмотреть на меня и одними губами произнести: – Он еще не готов.

Я кивнула. Мы не можем давить на него. Он признается, когда придет время, когда будет готов к этому. И мы будем рядом.

Оукли продолжил:

– Ну, если мы закончили с фестивалем обнимашек и любви, то можно уже и направиться внутрь, где меня ждет превосходная бутылочка виски, а может быть, и не одна.

Он осмотрел меня, когда мы выпустили друг друга из обьятий.

– Классный топ.

Я мысленно вернулась к той ситуации, когда он посоветовал мне съездить в Victoria’s Secret. Может быть, ему самому нравится туда ходить?

– Спасибо. Может, как-нибудь сходим пошопиться вместе?

– Дилан, – прошипела Сойер. – Давай без этих стереотипов.

Черт, она права.

– Прости. Если шопинг – это не твое, вообще без проблем. Мы можем поделать что-нибудь другое, что тебе нравится.

Он поднял воротник рубашки.

– Ну почему же, есть во мне частичка модельера, стиль, мода – это мое. – Он обнял одной рукой за плечи меня, а другой – Сойер, ведя нас к вилле в средиземноморском стиле, где громко играла музыка. – Но мы можем поговорить об этом позже. Сперва представляю вашему вниманию курс поведения на такого рода тусовках. Здесь полно неприятных чуваков, так что всегда наливайте себе напитки сами. И старайтесь не оставлять их без присмотра, а если все же оставили, тогда лучше сходите сделайте еще один новый коктейль. У Кристиана выпивки столько, что хватит, чтобы напоить полмира.

Я вообще не пью, но все же это полезная информация.

– На втором этаже все трахаются. Если дверь в спальню закрыта, идите в другое место или дождитесь, пока освободится. – Он сделал паузу. – И еще, не пейте пунш.

Сойер повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– Потому что он слишком крепкий?

– Нет, – с усмешкой ответил Оукли. – Потому что однажды Коул так напился, что решил, будто это писсуар.

– Отвратительно, – сказала Сойер, словно прочитав мои мысли.

Оукли посмеялся про себя. Мы подошли ко входу. – Не-а. Он называл его золотым нектаром богов и призывал людей попробовать. Это было чертовски забавно… пока несколько девчонок не купились и не выпили, а потом спросили, почему он был теплым и странным на вкус. – Он забавно задвигал бровями. – Правда, потом у них случилась истерика, но это уже другая история.

Мы с Сойер обменялись испуганными взглядами, когда он открыл дверь.

Там творилась настоящая вакханалия.

В разных частях дома было полно людей, и у всех, мимо кого мы проходили, в руках торчал красный пластиковый стаканчик. Справа от нас несколько человек танцевали и хорошо проводили время, в то время как другие пытались танцевать, но было заметно, что им уже совсем не хорошо. Какие-то парочки ссорились… другие целовались в любом удобном месте.

Однако Сойер пребывала в еще большем шоке, чем я, ведь ее челюсть, черт возьми, чуть не упала на пол, как только мы вошли.

– А тут всегда так? – спросила она.

– Что? – попытался перекричать громкую музыку Оукли, направляясь прямиком к столику с ликером.

– Я говорю, тут всегда так?

Оукли плеснул щедрую порцию янтарной жидкости себе в стакан.

– Не всегда. К ночи обычно становится поспокойнее. Увидишь.

Сойер взяла пустой стакан из стопки и внимательно изучила стол.

– Есть ли здесь что-нибудь с процентом алкоголя ниже пяти?

Оукли сделал большой глоток, прежде чем снова потянуться за виски.

– А хрен его знает, понятия не имею.