Семён почувствовал, как его тело начало двигаться, он мог видеть и слышать, но этим его контакт с внешним миром и ограничивался. Вскоре наблюдатель обнаружил себя стоящим в большом зале перед толпой орденских братьев в чёрных балахонах, а дальше началась уже форменная фантасмагория. Невинные фокусы, о которых вскользь упомянул Медина, на деле оказались совсем неслабыми чудесами. По периметру зала начали вспыхивать огни ярко-белого света, а с потолка вдруг принялся низвергаться водопад, падая аккурат в появившуюся неизвестно откуда чашу. Потом потолок зала превратился в ночное небо, и на этом небе среди звёзд появилась призрачная фигура великана в сверкающих доспехах. Воин величественно сошёл с небес и дотронулся мечом до плеча коленопреклонённого Магистра, типа, посвятил его в рыцари.

Следом за воином явилась какая-то голая девица, только она не спустилась с неба, а вылезла из чаши с водой и выглядела как утопленница. Кожа и волосы у девицы были голубого цвета и блестели как глянцевая бумага, губы чем-то напоминали лакрицу, а глаза светились мертвенным белым светом, в общем, то ещё страшилище. Но Медина ничуть не смутился, он деловито скинул на пол балахон, в который обрядили Семёна перед ритуалом, и остался в чём мать родила. Тут же появилось ложе, застеленное чёрным шёлком, и двое голышков принялись совокупляться прямо на глазах у многочисленных зрителей. Семён искренне порадовался, что в этот момент не ощущает своего тела, наверное, ему было бы противно даже прикоснуться к синюшной водяной девке, а уж трахаться с ней – это вообще за гранью.

– Это всего лишь иллюзия,– пропел в его голове довольный голосок Медины,– не думал, что ты окажешься таким ханжой, Семён.

– Долго ещё? – проворчал тот, с отвращением глядя на охваченную азартом публику.

– Поспи, я без тебя справлюсь,– Медина снисходительно хмыкнул, и сознание Семёна погасло.

Это было совсем не похоже на его предыдущий опыт погружения в ничто, просто его вдруг не стало. Когда сознание вернулось к новому Магистру, представление уже давно закончилось, он сидел в кресле перед камином в довольно большом и уютном кабинете. Перед ним на столике стояла чашка чая и рюмка с чем-то явно алкогольным.

– Не стесняйся,– раздался в голове Семёна голос Медины,– тебе нужно расслабиться. В первый раз у многих сносит крышу, ты ещё неплохо держался, не запаниковал. Можешь пользоваться нашим общим телом.

Семён не заставил себя уговаривать, он быстро опрокинул алкоголь в свою глотку и сразу почувствовал, как тепло разливается в животе. Глотнув чаю, он приготовился выслушать дальнейшие распоряжения своего нового хозяина, но тот внезапно расхохотался.

– А ты оказался довольно покладистым носителем для мятежника,– отсмеявшись заявил Медина,– похоже, тебе и раньше приходилось служить. Думаю, время для прелюдии закончилось, пора переходить к главному блюду. Начнём, пожалуй, с того, что ты мне расскажешь о проходе в горах, которым ты вывел Тесара из Алата.

Семён похолодел, он-то был уверен, что этот путь останется их с Тесаром тайной, но боевик, видимо, не счёл нужным скрывать столь важную информацию от своего начальства. Собственно, он никогда и не обещал хранить этот секрет, хотя Семён честно предупредил, что ни за что не сдаст город, в котором живёт его семья. Можно ли было назвать это предательством? Вопрос, конечно, спорный, но в данной ситуации он сделался уже чисто умозрительным.

– Слушай, Медина,– принялся увещевать подселенца Семён,– я готов преданно служить Ордену и слушаться тебя, только не проси меня предать жителей Алата, там живёт моя семья, понимаешь?

– Ты, похоже, так ничего и не понял,– Магистр презрительно хмыкнул,– это была вовсе не просьба, а приказ. И не вздумай опять завести свою шарманку про сопротивление, если только попытаешься бунтовать, я просто вскрою твою память как гнилой орех. Поверь мне на слово, это будет очень больно.

Если Медина рассчитывал таким образом раздавить своего носителя, лишить его воли к борьбе, то явно просчитался. Угроза близким сработала как триггер, включив защитную реакцию бессмертного практически в рефлекторном режиме. Едва отдавая себе отчёт, что он делает, Семён поставил ментальный блок. Причём его страх за жизнь Киры и Тиночки был настолько силён, что блок оказался совершенно непробиваемым, и это однозначно выдало его владение ментальными техниками.

– Это не спонтанная паническая реакция,– Медина мгновенно поставил диагноз своему легкомысленному носителю,– твой ментальный блок слишком хорош, чтобы принять тебя за самоучку.

– Я бессмертный,– Семён решил, что дальше скрывать свою личность смысла не имеет, поскольку он уже выдал себя с головой,– но ты не сможешь задействовать мои установки подчинения, потому что я из другой реальности.

– Вот как,– злорадно процедил Медина,– а ведь я знаю, кто ты такой, ты беглый шпион Ксантипы. Прелестно, твой хозяин будет просто счастлив снова с тобой встретиться, у него к тебе накопилась масса вопросов. Кстати, позволь развеять твою глупую иллюзию относительно неуязвимости бессмертных в чужой реальности,– в голосе подселенца явственно послышалась угроза,– установки в твоём мозгу заставят тебя подчиняться любому Магистру. Извини, дурачок, но ты сам напросился,– следующую фразу Медина произнёс нараспев на каком-то неизвестном языке, она состояла в основном из гортанных и гласных звуков и показалась Семёну подозрительно знакомой, вот только он никак не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах мог её слышать. Бессмертный напрягся, ожидая, что это заклинание превратит его сознание в кисель, однако ничего не почувствовал. – Сними блок! – скомандовал Медина, видимо, уверенный, что его метод сработал.

– Обломись,– злорадно усмехнулся Семён,– не работает твоё колдовство.

Однако торжествовал он недолго, в следующее мгновение его сознание провалилось в чёрное бесформенное ничто, в котором не было ничего, кроме ощущения безысходности. Судя по той скорости и бескомпромиссности, с которыми Медина изолировал сознание своего носителя, ни о каком сотрудничестве речь больше не шла, Магистр вовсе не собирался воспитывать или припугнуть своего пленника, он тупо от него избавился. Как и в прошлый раз, сознание Семёна, зависло в безвременье при полном отсутствии каких-либо ощущений, но теперь надежды на то, что это состояние продлится недолго, у пленника не было никакой. Он оказался слишком опасным носителем для Медины, чтобы тот рискнул выпустить неподконтрольного его воле бессмертного на свободу.

Самое поганое в данной ситуации было то, что Семён не потерял способности думать и испытывать эмоции. Наверное, ему гораздо легче было бы отключиться вовсе, и предыдущий опыт показывал, что Медина вполне был в состоянии его вырубить, но, похоже, в планы тюремщика подобные альтруистические действия не входили, ему хотелось заставить своего пленника страдать и сходить с ума от ужаса. Что ж, его намерения осуществились в полной мере, Семёна действительно накрыла волна неконтролируемого отчаяния, и он со всей дури рванулся на волю.

Поскольку в его тюрьме не имелось ни стен, ни вообще каких бы то ни было ориентиров и направлений, то энергетический удар, который послал в пространство пленник, распространялся подобно сфере. Наверное, если бы Семён в этот момент был хозяином своего тела, то эта сфера выжгла бы всё живое на расстоянии нескольких метров от источника, но сейчас его смертоносный удар вообще не встретил никакого сопротивления. Окружающая его сознание невидимая оболочка удовлетворённо чавкнула и всосала в себя энергию удара без остатка.