В отчаянии пленник принялся поносить своего тюремщика в грубой и нецензурной форме, что было совершенно бесполезно, но вроде бы помогло ему немного успокоиться и принять тот неоспоримый факт, что меряться силами с могущественным внеземным разумом было бессмысленно. Оставалось только смириться и послушно ждать конца, каким бы он ни был. Единственное, что ещё позволяло Семёну сохранять рассудок – это надежда на то, что пытка не продлится долго, ведь Медина пообещал, что отправит мятежника на расправу к его бывшему хозяину. Какую бы казнь ни уготовил Ксантипа обманувшему его ожидания бессмертному, это в любом случае будет лучше, чем медленное погружение в безумие.

Полупрозрачный столб дыма, лениво поднимающийся к небу из пещеры Семёна, можно было заметить только если специально приглядываться. Пройдя сквозь фильтр водопадных струй, он словно очистился от копоти, сделался лёгким и летучим. Рис обратил внимание на дым исключительно потому, что подсознательно ждал чего-то подобного. Логично было предположить, что, уходя навсегда, бессмертный сожжёт за собой мосты, чтобы не было соблазна повернуть назад. Правда, Рис не предполагал, что Семён сделает это буквально, предав своё жилище огню, но символика его поступка была понятной.

Голова всё ещё кружилась, поэтому оглушённый охотник не спешил подниматься с земли. Наверное, он бы просидел так довольно долго, любуясь на сей своеобразный ритуал прощания и пытаясь понять, что же он испытывает: горечь или облегчение, если бы в его медитативное созерцание ни вмешался тихий девчачий голосок.

– Откуда этот дым? – озадаченно спросила Кристина, ни к кому специально не обращаясь, но поскольку, кроме Риса, поблизости никого не было, тот счёл необходимым как-то отреагировать. Однако не успел он сообразить, что бы такое соврать любопытной девчонке, как та сама догадалась о происхождении дыма. – Это же папина пещера,– с ужасом прошептала Кристина, и в следующий момент её фигура растаяла.

Рис резво вскочил на ноги, чтобы попытаться удержать юную путешественницу, но сильное головокружение усадило его обратно. Похоже, резкие движения его ушибленной голове были пока противопоказаны. Однако Кристинку всё же нужно было остановить, находиться рядом с пожаром для ребёнка было небезопасно. Рис осторожно встал на четвереньки, дополз до припаркованного у лаборатории трикара и с третьей попытки забрался внутрь. Дальше дело пошло веселей, правда, каждый ухаб отдавался болью в затылке, но управление трикаром, по крайней мере, не требовало физических усилий.

По скорости езда по пересечённой местности, разумеется, никак не могла тягаться с трансгрессией, и Рис бы точно не успел задержать Кристинку, но к счастью или наоборот, несчастью, скальный тоннель сыграл роль воздуходува, превратив расщелину под водопадом в жерло раскалённой печи. Рыжие языки пламени, вырываясь из узкой щели, принялись жадно лизать водные струи, поднимая облака пара, и вскоре водопад окутало плотная паровая завеса. Когда Рис достиг места главного шоу, Кристинка стояла на берегу, с восторгом и ужасом наблюдая фантасмагорию, устроенную совместно огнём и водой, ей всё-таки хватило сообразительности не лезть внутрь. Обрадованный папочка доковылял до застывшей в трансе девочки и на всякий случай обнял её за плечи, чтобы ненароком опять не сбежала.

– Больше так не делай,– попенял он беглянке,– огонь – это не детская забава, можно и не успеть улизнуть.

– Рис, а вдруг папа внутри? – едва слышно отозвалась Кристина, не отрывая взгляда от входа в тоннель.

– Не бойся, малышка, внутри его нет,– успокоил её Рис,– я недавно встретил его совсем в другом месте,– его рука невольно потянулась к шишке на затылке, что и говорить, встреча оказалась весьма энергичной. – Мы подождём, пока огонь потухнет, а потом сходим внутрь, ладно?

Кристина кивнула и послушно уселась на песок ждать. Рис прикинул, что для него будет проще: присесть ненадолго, а потом опять вставать или уже оставаться в вертикальном положении, чтобы не провоцировать лишними движениями новый приступ головокружения, и пришёл к заключению, что не стоит давать своей голове ненужных поводов для капризов. Через десять минут ожидания пламя снова втянулось внутрь тоннеля, и оттуда повалил густой дым. Собственно, гореть в пещере было особо нечему, кроме топчана, да кресла, другой мебели у Семёна не имелось, так что вполне можно было предположить, что дым означал конец пожара.

Подождав ещё несколько минут, пока чёрный шлейф ни превратился в едва заметный дымный хвостик, Кристинка поднялась и решительно направилась к водопаду. Рис поплёлся за ней, бросая тоскливые взгляды на скалу, по которой ему предстояло карабкаться, и молясь неизвестно каким богам, чтобы они не позволили одному хворому бедолаге сорваться в воду. Видимо, боги были сегодня в хорошем настроении, так как запланированный акробатический этюд в исполнении Риса отменился сам по себе. Когда Кристинка уже занесла ногу, чтобы лезть на скалу, в расщелине под водопадом вдруг мелькнула какая-то светлая тень, и громкий всплеск озёрной водички возвестил о том, что какой-то посетитель пещеры предпочёл купание скалолазанию.

Наверное, сей выбор был продиктован не только и не столько опасностью карабканья по скользкой скале, как желанием смыть гарь и копоть, так как покинувшая дымный ад Кира не сразу вылезла на берег, а ещё долго полоскала свои волосы под струями водопада. Зрители не стали беспокоить купальщицу, поскольку сами в этот момент пребывали в шоке, кого-кого, а её они здесь увидеть никак не ожидали. Несмотря на головную боль, Рис мгновенно сопоставил два события, а именно появление Киры в пещере и бегство Семёна, и пришёл к однозначному выводу, что между этими событиями имеется прямая связь. Оставался главный вопрос: состоялась ли сакраментальная встреча бывших супругов, или бессмертному таки удалось её избежать. Судя по тому, что он сжёг всё своё имущество, встреча всё-таки не состоялась, иначе не было бы смысла в уничтожении улик.

Кира наконец заметила своих обеспокоенных родственничков, торчащих у края воды, и радостно помахала им рукой. Рис облегчённо вздохнул и улыбнулся, а вот Тиночка надулась как грозовая туча перед тем, как пролиться дождём, и стоило Кире выбраться на берег, как гроза разразилась. В последнюю минуту Рис заметил, как сверкнули молнии в глазах обвинительницы, но предотвратить нападение не успел.

– Что ты сделала с пещерой?! – обрушилась дочка на ничего не подозревающую маму. – Зачем ты сожгла чужие вещи?

– О чём ты говоришь, Тиночка? – Кира аж опешила от такого напора. – Я даже не была в той пещере, не заметила её в темноте. Во время пожара я осматривала кладбище в долине. Это было твоё тайное убежище, милая?

– Нет, это папина пещера,– Кристину уже понесло, и Рис понял, что разоблачения не избежать,– там были все его вещи. Где он теперь будет жить? Мам, мы же не позволим ему ночевать под открытым небом, правда? Давай позовём папу к нам домой.

Кира в растерянности переводила взгляд с перевозбуждённой дочери на прятавшего глаза мужа, и в её собственных глазах постепенно разгорался такой яростный огонь, что у бравого охотника, как говорится, душа ушла в пятки.