– Да, он долгое время совсем не старился,– подтвердил версию Риса Тесар,– но после эпидемии с ним что-то произошло, он вдруг резко сдал. Семён, ты не о том беспокоишься,– он загадочно улыбнулся и посмотрел на бессмертного как бы со скрытым смыслом. – Этим человеком можешь стать ты. Ты можешь вернуться в Орден, понимаешь?

– Вернуться? – Семён на мгновение растерялся, такая простая мысль отчего-то не пришла ему в голову. – Ты предлагаешь мне послужить Ордену в качестве здоровой молодой тушки, в которую вселится Магистр?

– О чём ты, вообще? – удивился Тесар. – Ну да, Орденом управляет не человек, а высший разум, но Медина вовсе не захватывает тело носителя, они являются соправителями.

Слова Тесара сразу развеяли все сомнения Семёна насчёт природы Магистра. Ну разумеется, ни о каком переселении душ речь тут даже не шла, наверное, этот самый высший разум просто помогает человеку, облечённому властью управителя, принимать грамотные решения. Правда, термин «носитель» несколько путал карты, но возможно, Магистра так называют, потому что он несёт божественные откровения остальным братьям. Так уж это устроено, что общаться с Мединой может только один человек, но это вовсе не означает, что он играет роль просто безвольного болванчика. Открывшаяся перспектива настолько захватила Семёна, что он буквально завис.

– Я сразу подумал о тебе,– Тесар хлопнул ошарашенного его предложением бессмертного по плечу. – Понимаешь, никто ведь не знает, кто ты на самом деле, для всех ты будешь просто жителем Алата.

– Я должен подумать,– растерянно пробормотал Семён,– сколько у меня времени?

– Подумать? – Тесар, похоже, ожидал совсем другой реакции. – Ты разве не понял, бессмертный, у тебя появился шанс загладить свою вину и снова стать членом братства. Нет, не рядовым членом, а Магистром Ордена.

– Просто скажи, когда я должен дать ответ,– процедил сквозь зубы Семён.

– Завтра до заката мне приказано доставить к Магистру нового носителя вместе с лекарством,– Тесар враз растерял весь свой энтузиазм. – Я знаю, почему ты сомневаешься, вечно эти бабы всё портят.

– Не лезь не в своё дело,– отрезал Семён,– встретимся завтра в полдень.

Тесар ушёл, а Семён ещё долго смотрел вслед удаляющемуся боевику с тоской и надеждой. Предложение парламентёра звучало настолько фантастично, что хладнокровие изменило бессмертному, от перспективы снова оказаться среди близких по духу людей у него натурально снесло крышу. Единственное, что удерживало Семёна от того, чтобы ни броситься вслед за Тесаром – это чёткое понимание, что, сделавшись Магистром Ордена, он больше никогда не увидит Киру. Что ж, это был далеко не первый раз, когда судьба ставила бессмертного перед подобным выбором между любовью и служением.

Сверху долина Алата казалась просто лоскутком ярко-зелёного одеяла, брошенного впопыхах среди острых чёрных скал. Невольно напрашивался вопрос, что за глупый великан решил устроить тут пикник прямо на голых камнях, не позаботившись запастись хотя бы корзинкой с припасами и водой. Светло-серые пятна развалин, оставшихся от уничтоженных бомбардировками домов, казались странным негармоничным рисунком, вышитым на одеяле каким-то безумцем или ребёнком, не умеющим обращаться с иголкой и пяльцами. Так и хотелось закрасить эти уродливые проплешины зелёной краской.

Выглянувшее из-за горы солнце запустило свои щупальца в росшие не верхушке грабы, и их косматые кроны, просвеченные насквозь нахальными лучами, тут же превратились в кружевную оборку, словно кто-то украсил непритязательный наряд охранявших долину скал. Лёгкая туманная дымка, которая до поры беспечно дремала на дне долины, вдруг словно очухалась и поползла вверх по склону, цепляясь своим млечным одеянием за верхушки деревьев и оставляя клочки потрёпанной мантии висеть на ветках, словно использованная пакля. Солнечные лучи подобно стрелам пронзили ленивый туман, и тот начал таять прямо на глазах. Наконец один из лучей добрался до дна долины, и белые зубья развалин засветились так ярко, словно были сделаны из стекла.

Семён безучастно смотрел на это рассветное представление, механически подмечая природные метаморфозы. Однако мысли неблагодарного зрителя бродили очень далеко от участников спектакля, он как будто снова оказался в своём родном мире среди друзей и близких. Кто бы мог подумать, что первая же слабая надежда на возвращение к прежней жизни вызовет такую ностальгию в его душе? Может быть, раньше он просто не разрешал себе даже думать о подобной перспективе, ведь мечта представлялась несбыточной? Однако не стоило себя обманывать, та жизнь и сейчас оставалась такой же недоступной, какой сделалась, когда предателя кодекса бессмертных безжалостно убивали свои же братья. В той прежней жизни, помимо служения высшим целям, у него была любимая женщина, а без этого высшие цели отчего-то тускнели, утрачивали свою значимость и превращались просто в привычку.

Из двух ценностей, которые когда-то покоились в фундаменте мироздания Семёна, не осталось ни одной, и единственное, что заставляло его вставать по утрам – это мысль о том, что где-то совсем рядом живёт Кира, что она счастлива, пусть и с другим мужчиной. И до тех пор, пока в силах Семёна было защищать это её счастливое существование, его собственная жизнь тоже была наполнена смыслом. Увы, смирение вовсе не было его сильной стороной, и защитника чужого счастья частенько посещала мысль, что его бескорыстие весьма условно и имеет свои пределы, к которым он медленно, но верно приближается. Как долго ещё он сможет сдерживать свои желания, и что случится, когда эти желания возьмут верх над рассудком?

Но тогда, может быть, есть смысл отгородиться от любимой женщины долгом перед остальным человечеством? По крайней мере, возвращение хотя бы части жизненного смысла, позволит бессмертному, предавшему своих товарищей, искупить свою вину и заполнить пустоту в душе чем-то важным – служением. Вот только сможет ли он смириться с тем, что больше никогда даже не увидит Киру? Сейчас он хотя бы имеет возможность следить за любимой женщиной издалека, говорить о ней с дочерью и даже с бестолковым охотником, быть частью её жизни, но для Магистра эта часть его существования будет закрыта навсегда.

Да, решение, которое предстояло принять Семёну, назвать простым было никак нельзя. Над этой задачкой он думал весь прошлый вечер, который плавно перетёк в бессонную ночь. Поняв, что ему не уснуть, Семён оделся и отправился в горы в надежде, что бодрящий ветерок развеет туман в его голове. Увы, рассвет застал его по-прежнему погружённым в раздумья, и, спускаясь к озеру, он был так же далеко от решения, как и несколько часов назад, когда только услышал предложение Тесара. Наверное, его рассеянность можно было бы объяснить бессонной ночью и душевным раздраем, но для бессмертного она всё же была непростительна. Присутствие постороннего он учуял только когда улёгся в свою кровать в надежде хоть немного подремать.

Лёгкое дуновение страха и любопытства, которые донеслись из тоннеля до чувствительного восприятия бессмертного, выбросили его из постели как пробку из бутылки. Семён застыл около входа в своё убежище, пытаясь унять стук сердца, которое понеслось вскачь, словно его пришпорили, а заодно и стеганули нагайкой. Нет, Семён вовсе не испугался вторжения врагов, просто по тоннелю, осторожно ощупывая гладкие влажные стенки, пробиралась Кира. Похоже, самоуверенный бессмертный сильно недооценил аналитические способности своей бывшей жены, она каким-то образом вычислила, куда сбежала Тиночка из-под защиты купола, и теперь намеревалась проверить свои догадки. Шаги Киры медленно приближались, и Семёну показалось, что время остановилось, ждать неизбежного сделалось просто невыносимо.