Ломтик соленого мяса показался Марку изысканным лакомством. После питья глотать стало легче, хотя горло по-прежнему саднило. Силы понемногу возвращались, головная боль отпустила, тошнота отступила.

Отчаянно захотелось спать.

– Вот, теперь видно, что очухался, – заявил Алек и сел у стены, торопливо набивая рот едой. – Что скажешь, неплохо для армейской пайки?

– С полным ртом не разговаривают, – со слабой улыбкой напомнил Марк. – Это невежливо.

– Ага, знаю, – ответил Алек, демонстративно запихнул за щеку очередной ломтик и принялся жевать, усиленно работая челюстями. – Мама мне то же самое говорила.

Марк рассмеялся, хотя от смеха заболели грудь и горло, потом закашлялся.

– Так куда мы прилетели? – наконец спросил он, потянувшись еще за одним куском.

– Бункер расположен к западу от Эшвилла, а мы полетели на восток, к окраинам города. Здесь район поприличнее. На юге неспокойно – похоже, туда наши плясуны и двинулись, после того как лес подожгли. А тут пока тихо. – Алек задумчиво прожевал очередной ломтик и заметил: – До катастрофы здесь, в предместьях, жили те, кто побогаче. Теперь все разрушено…

– А что…

– Не торопись, – оборвал его Алек. – Вот выспимся, силенок накопим и пойдем друзей выручать.

Марку не хотелось терять времени, но он понимал, что Алек прав.

– Ты по дороге ничего не видел?

– Как над югом пролетали, заметил каких-то типов, наверняка из селения Диди. Надо бы проверить, не им ли Брюс пленниц вернул.

Марк в изнеможении закрыл глаза – он очень боялся, что именно так и произошло.

Когда с нехитрой трапезой было покончено, ему захотелось посмотреть, где приземлился берг, но встать и подойти к окну не хватило сил. Вдобавок за прошедший год он навидался разрушенных зданий.

– А тут безопасно? Мало ли, вдруг начнут молотки в окна швырять?

– Пока никого не видать, но будем настороже. Главное, чтобы никто не заметил, что в берге появился еще один вход. Особенно когда вернемся друзей спасать.

Марк вздрогнул, вспомнив типа, которому Алек запустил молотком в голову. Про пилота, раздавленного люком, думать не хотелось.

Алек заметил, что Марку не по себе.

– Я так понимаю, ты тоже не чаи гонял, когда в грузовом отсеке прохлаждался. Что случилось?

Марк смущенно взглянул на друга.

– Знаешь, я там очень странно себя повел, как садист какой-то. Совсем голову потерял.

– Не стесняйся, сынок. Я в бою такого навидался, уму непостижимо. А тогда никакого вируса не было… Так что не волнуйся, люди на всякое способны, когда речь идет о жизни и смерти.

– Нет, там другое… – с запинкой начал Марк. – Я прямо-таки обрадовался, когда этого типа раздавило.

– Правда? – Алек невозмутимо поглядел на приятеля. – Гм, гляди-ка, смеркается. Нам смысла нет в темноте по округе шастать. Давай поспим.

Марк рассеянно кивнул и решил, что зря поделился с Алеком своими опасениями. Он зевнул и улегся поудобнее, собираясь поразмыслить над случившимся.

Однако усталость и сытость взяли свое.

И тут же нахлынули сны-воспоминания.

В Линкольн-билдинге Марк сворачивается клубочком под громадным столом, где еще недавно заседали важные деятели. Болит живот: вот уже несколько недель есть нечего, кроме батончиков, чипсов и газировки из торговых автоматов в коридорах здания. Спасибо Алеку и Лане, их в армии научили такие штуки взламывать.

Линкольн-билдинг – ужасное место. Здесь настоящее пекло. Повсюду валяются трупы, вонь стоит до небес. Марк с новыми друзьями расчистили пятнадцатый этаж, хотя от запаха гниющей плоти никуда не деться. Привыкнуть к нему невозможно. Вдобавок нечем заняться. От скуки хочется выть, но наружу не высунешься – высокое радиационное излучение. Впрочем, Алек говорит, что уровень радиации постепенно снижается, однако к окнам все равно лучше не подходить.

И все же, посреди этого кошмара Марка радует одно: они с Триной сблизились. Он улыбается во весь рот, как дурак. Хорошо, что его никто не видит.

Хлопает дверь, слышны чьи-то шаги. По полу катится жестянка, кто-то негромко чертыхается.

– Эй! Ты спишь? – шепчет Бакстер.

– Ага, – сонно мямлит Марк. – То есть я спал, пока ты меня не разбудил.

– Ну, я не виноват. Слушай, там по Бродвею лодка плывет, прямо к нам! Пойдем поглядим.

Кто бы мог подумать, что по Бродвею, еще недавно – одной из самых оживленных улиц мира, начнут плавать лодки? Затопленные улицы Манхэттена превратились в реки, палящее солнце отражалось в стоячей воде, словно в зеркале.

– Правда? – изумленно спрашивает Марк. У него возникает робкая надежда на спасение.

– Нет, я все выдумал! – возмущенно фыркает Бакстер. – Пошли!

– Похоже, уровень радиации снизился. Ну, то есть, если в лодке не мутанты какие сидят. – Марк протирает заспанные глаза, вылезает из-под стола, неторопливо потягивается и зевает. Бакстер, сгорая от любопытства, нетерпеливо подпрыгивает.

Наконец они выходят в коридор, где на них с новой силой обрушиваются жар и вонь. Марк с усилием сдерживает приступ тошноты.

– А где Алек и Лана? – спрашивает он.

– На пятом этаже. Там вообще дышать невозможно, у самой воды. Воняет дохлятиной и тухлой рыбой. Главное – о еде не думать.

Марк равнодушно пожимает плечами: от батончиков и чипсов его воротит. Невероятно, но факт! А ведь еще недавно он жить без них не мог…

Они с Бакстером выходят на лестницу и спускаются на пятый этаж. Их шаги гулко разносятся по лестничной клетке. Взволнованный появлением лодки, Марк забывает о вони. Ступени перемазаны засохшей кровью, к перилам прилип клок волос. Марк старается не думать, что происходило в здании, когда случилась катастрофа. К счастью, друзья добрались сюда, когда никого из обитателей Линкольн-билдинга в живых уже не осталось.

На площадке пятого этажа ждет Трина.

– Пошевеливайтесь! – говорит она и манит Марка с Бакстером за собой.

Друзья трусцой бегут по длинному коридору к наружным окнам здания.

– Там громадный катер, – сообщает Трина. – Навороченный такой. Только сейчас кажется, что ему сто лет. Непонятно, как вообще на воде держится.

– А на борту кто есть? – спрашивает Марк.

– Никого не видать. Наверное, люди в рубке. Или как там говорят, на мостике?

Трина, как и Марк, в лодках не разбирается.

Приятели поворачивают за угол. Алек и Лана стоят у выбитого окна. Снаружи вода плещет о стену, всего на фут ниже подоконника. Жаб и Мисти сидят на полу, уставившись в окно. Лодочный мотор надрывно гудит, работает с перебоями, как будто кашляет. Из-за невысокого здания выплывает обшарпанный прогулочный катер, футов тридцать в длину и пятнадцать – в ширину. Корма низко осела, трещины и дыры в обшивке залеплены клейкой лентой, забиты кусками фанеры. Тонированное стекло рубки растрескалось, пялится зловещим глазом.