Виски согрел его язык и небо, но ничего не изменил в егонастроении, и вдруг, глядя на себя в зеркало позади стойки, он понял, чтотеперь ему никогда не будет легче от вина. То, что произошло, – произошло,и всегда теперь будет с ним, и если он напьется до потери сознания, проснувшись,он все равно почувствует это опять.

Высокий, очень худой молодой человек с редкой поросльюсветлых волос на подбородке, стоявший у стойки рядом с ним, спросил:

– Скажите, вы не мистер Гордон?

– Да.

– Я Гарольд Спелмэн. Мы, кажется, познакомились наодном вечере в Бруклине.

– Возможно, – сказал Ричард Гордон. – Оченьможет быть.

– Мне очень понравилась ваша последняя книга, –сказал Спелмэн. – Мне все ваши книги нравятся.

– Очень рад слышать, – сказал РичардГордон. – Выпьете чего-нибудь?

– Вместе с вами, – сказал Спелмэн. – Выпробовали этот ojen?

– Мне он не помог.

– А что с вами?

– Настроение скверное.

– Попробуйте еще.

– Нет. Я возьму чистого виски.

– Знаете, для меня целое событие, что я васувидел, – сказал Спелмэн. – Вы, наверное, не помните нашу встречу натом вечере?

– Нет. Но, может быть, это был удачный вечер. Удачныевечера обычно не запоминаются, верно ведь?

– Пожалуй, вы правы, – сказал Спелмэн. – Этобыло у Маргарет Ван-Брунт. Вспоминаете? – спросил он с надеждой в голосе.

– Стараюсь.

– Это я тогда поджег дом, – сказал Спелмэн.

– Не может быть, – сказал Гордон.

– Да, – радостно сказал Спелмэн. – Именно я.Это был самый замечательный вечер из всех, какие я помню.

– Что вы теперь делаете? – спросил Гордон.

– Ничего особенного, – сказал Спелмэн. – Так,живу понемножку. Я уже привык к этому. А вы пишете новую книгу?

– Да. Половину уже написал.

– Превосходно, – сказал Спелмэн. – а о чем?

– Забастовка на текстильной фабрике.

– Великолепно, – сказал Спелмэн. – Ужасно,знаете, люблю социальные темы.

– Что?

– Просто обожаю, – сказал Спелмэн. – Для менянет ничего лучше. Вы, бесспорно, на голову выше всей писательской братии.Скажите, есть у вас там прекрасная еврейка-агитатор?

– А что? – спросил Ричард Гордон подозрительно.

– Это роль для Сильвии Сидней. Я в нее влюблен. Хотитепосмотреть ее фотографию?

– Я видел, – сказал Ричард Гордон.

– Давайте выпьем еще, – радостно сказалСпелмэн. – Подумать только, как это мы с вами встретились. Вы знаете, яведь счастливчик. Настоящий счастливчик.

– А что? – спросил Ричард Гордон.

– Я сумасшедший, – сказал Спелмэн. – Этопросто замечательно. Все равно, что быть влюбленным, только все всегдакончается хорошо.

Ричард Гордон слегка отодвинулся.

– Это вы напрасно, – сказал Спелмэн. – Я небуйный. То есть я очень редко бываю буйный. Давайте выпьем еще.

– Давно это с вами?

– По-моему, всю жизнь, – сказал Спелмэн. –Уверяю вас, это единственная возможность быть счастливым в наше время. Какоемне дело до того, как стоят акции «Дуглас Эйркрафт»? Или Телеграфно-телефоннойкомпании? Меня все это не касается. Я читаю какую-нибудь из ваших книг, илипью, или смотрю на фотографию Сильвии, и я счастлив. Я – как птица. Я дажелучше птицы. Я… – Он помедлил, подыскивая слова, потом сразузаторопился. – Я хорошенький маленький аист, – выпалил он ипокраснел. Он пристально глядел на Ричарда Гордона, шевеля губами, и тут рослыймолодой блондин отделился от группы, сидевшей в другом конце бара, подошел кнему и положил ему руку на плечо.

– Пойдем, Гарольд, – сказал он. – Нам порадомой.

Спелмэн свирепо посмотрел на Ричарда Гордона.

– Он смеется над аистом, – сказал он. – Онсторонится аиста. Аиста, который кружит в свободном полете…

– Пойдем, Гарольд, – сказал высокий молодойчеловек.

Спелмэн протянул руку Ричарду Гордону.

– Я не обижаюсь, – сказал он. – Вы хорошийписатель. Продолжайте и дальше писать так. Помните, я всегда счастлив. Недавайте сбить себя с толку. До скорого свидания.

Рослый молодой человек обнял его за плечи, и оба они,протиснувшись через толпу, пошли к выходу. Спелмэн оглянулся и подмигнулРичарду Гордону.

– Славный малый, – сказал хозяин. Он постучал себяпо лбу. – Очень образованный. Заучился, должно быть. Любит бить посуду. Ноон это не со зла. Платит за все, что разобьет.

– Он часто бывает здесь?

– Каждый вечер. Как он вам сказал, кто он? Лебедь?

– Аист.

– Вчера он был лошадь. С крыльями. Как та лошадь, чтона бутылках «Белого коня», только с крыльями. А все-таки малый славный. Денегмного. У него в голове неладно. Родные и держат его здесь под присмотром. Онмне все хвалил ваши книги, мистер Гордон. Чего вам налить? За счет заведения.

– Виски, – сказал Ричард Гордон. Он увидел, что кнему подходит шериф. Шериф был необыкновенно высокий, похожий на мертвеца иочень любезный человек. Ричард Гордон уже видел его сегодня, на вечере уБрэдли, и разговаривал с ним об ограблении банка.

– Мистер Гордон, – сказал шериф, – если выничем не заняты, поедемте потом со мной. Береговая охрана ведет из проливалодку Гарри Моргана. Его заметил танкер недалеко от Матакумбе. Захватили всюбанду.

– Что вы говорите? – сказал Ричард Гордон. –Всех захватили?

– В телеграмме говорится, что все они убиты, толькоодин жив еще.

– Неизвестно, кто?

– Нет, об этом ничего не сказано. Что там произошло,один бог знает.

– Деньги при них?

– Никто не знает. Но, должно быть, все там, на лодке,раз они не добрались до Кубы.

– Когда они будут здесь?

– О, часа через два-три, не раньше.