Качество задачи меняется – поэтому нужна очень высокая производительность и большие объемы памяти. Сегодня с этим проблем нет: мощности избыточны. Достаточно задать требования к выходным секвенциям, и мы рано или поздно получим программу, которая будет делать то, что нам угодно.

Мы, правда, не будем знать, как именно она работает – и в этом главная издержка метода.

Процесс можно разбить на любое требуемое количество уровней – и, главное, заставить его самоорганизовываться со все большей и большей сложностью. Это существенно, потому что после какого-то момента от человеческого вмешательства все равно будет мало толку.

Формирование случайного кода похоже на эволюцию первичной протоклетки в высших позвоночных – только ускоренную в миллиарды раз. Разница в том, что количество порождаемых случайным кодом тупиков и уродцев будет куда больше, чем может себе позволить природа.

Это как семечко волшебной фасоли – его достаточно посадить в землю в полнолуние, и оно начинает расти, бешено делясь на сотни и тысячи рвущихся к небу побегов. Скручиваясь, эти побеги образуют огромную спиральную колонну – и та в конце концов доходит до неба. RCP-фасоль растет во все стороны сразу, но мы отбираем из этой безмерности только нужный нам мост к облакам.

Сравнение с семенем, пожалуй, самое удачное – технология random code позволяет вырастить безобразное, избыточное, безумное, корявое, нелепое – но плодоносящее дерево. Достаточно знать, куда и как посадить семечко.

Учение Резника возникло из его наблюдений за эволюциями случайного кода, после того как он пришел к выводу, что все мы живем в симуляции.

Конечно, нового в этом мало. Еще в начале века – когда только появились компьютеры – было модным говорить, что мы существуем в виртуальной реальности. Чтобы не ходить далеко, вспомним хотя бы знаменитого технологического визионера Илона Маска. Или актера и гей-икону Киану Ривза – особенно того периода, когда он еще не мочил из двух стволов русскую мафию (зигмунд, молчать), а подрабатывал Буддой.

«Пацаны, мы в Матрице!!!»

Кто в молодости не шептал этих слов? Только тот, у кого нет ни ума, ни сердца. Но Резник первым внятно объяснил, что это значит.

Дело не в том, что есть какой-то уровень реальности, куда мы выпадаем, когда симуляция кончается.

Нет никакого «окончательного» материального слоя, который «реальнее» повседневности – и относится к нашему обыденному миру как дождливая улица за окном к эротической галлюцинации в наших огментах. Вернее, такое, конечно, возможно – но любой подобный слой «более реальной реальности» точно так же может осознать себя как симуляцию, и мы попадем прямо в дурную бесконечность.

По Резнику, «симуляция» означает несколько другое. Он объясняет через это понятие сам механизм функционирования Вселенной.

Все одушевленное и неодушевленное (Резник не признавал между ними разницы) есть просто разные последовательности развернутого в Мировом Уме «вселенского кода» – как бы растущее во все стороны дерево космического RCP.

Вселенский код проявляется и как происходящее в уме, и как «материя». Резник, кстати, не любил это слово и пользовался вместо него древним буддийским термином «рупа» (нечто среднее между «материей» и «формой»; сам Резник расшифровывал это понятие довольно замысловато: «программная заданность восприятия материальных феноменов»).

Мировой Ум, говорил Резник, входит в некоторые из последовательностей кода еще как бы «изнутри», образуя дважды одушевленные сегменты – растения, животных, людей и так далее. Для этого он пользуется так называемыми «посадочными маркерами», то есть элементами кода, указывающими, что та или иная его комбинация может временно стать опорой сознания благодаря имеющимся у нее ресурсам существования и органам чувств.

Что такое Мировой Ум? Резник говорил, что это единственный уровень бытия, который не поддается симуляции. Некоторые понимали его в том смысле, что это бездвижная и безмысленная пустота. Но Резник отвечал, что пустота подразумевает пространство, а Мировой Ум запределен пространству и времени. Пустоту же симулировать легче всего – что хорошо знает любой духовный профессионал.

Резник объявил земное RCP люциферическим грехом – потому что в бесконечно разнообразных последовательностях случайного кода нередко появлялись те самые «посадочные маркеры», из-за которых программный массив становился сознательным. И, по уверениям Резника, невыразимо страдал.

Главные мощности мировой кибермафии сосредоточены в Калифорнии, и любая велферная буча способна обрушить весь их бизнес – потому что «ниггеры» (от имени Полицейского Управления хочу уточнить, что мы ни в коем случае не называем этих свободных, гордых и прекрасных людей n-словом сами, а всего лишь приводим употребляемый ими самоидентификационный термин в качестве закавыченной цитаты) могут запросто построиться в боевые когорты (у них очень популярна римская военная тактика, только вместо мечей они используют бейсбольные биты), выйти из своих велферлендов и… Дальше не хочется даже думать.

Учение Линкольна Снупа Мазафаки обрело среди калифорнийских афроамериканцев и латинос такую популярность, что все работы по random code programming были свернуты волевым политическим решением. Может быть, у военных осталось что-то глубоко под землей, но Силиконовая долина этим больше не занимается точно.

Этим увлекаются отдельные энтузиасты – и нелегально. За работы по RCP положен небольшой условный срок хотя чаще дело кончается штрафом, который может быть довольно серьезным. Сегодняшние интерфейсы не позволяют совсем уж невежественному в прикладном программировании человеку работать в этой области – но айтишник уровня Мары, особенно с ее бэкграундом (в дни ее юности RCP было легальным), на такое способен вполне.

Так. Это уже кое-что.

Улика номер три – пляжная фотография с рабочего стола Мары. Пятеро мужиков, не считая ее. Попробуем опознать по лицам – все должно быть в базах.

Так точно, все есть. Почти одногодки…

Что?

Погибли два года назад во время ограбления в Доминикане… Все пятеро.

Снимок, на котором они сидят вместе с Марой, гораздо старше, ему лет шесть. Значит, ездили в Доминикану не в первый раз? Очень интересно. Чем занимались?

Вот это да.

Трое – специалисты по RCP. Один – компьютерный технолог. Еще один – аспирант-физик.

Я по опыту знаю, что, нащупав след, не стоит сразу кидаться делать обобщения – рыбка чаще всего срывается. Так оно и оказалось.

Трое специалистов по RCP учились с Марой в одной институтской группе – по этой самой специальности. Это объясняло, конечно, все: и фото Снупа Мазафаки, и совместный отдых. Видимо, ездили по старой памяти вместе отдыхать, тихонько пели у ночного костра новые песни про тесто и спорили о случайном коде. А потом Мара ушла в искусство, а веселая студенческая компания попала в жернова чужой революции… Именно так, скорее всего, и было.