И как не поразиться людям Земли – низкий им поклон – которые на горбу своей повседневной муки не только нашли в себе силу жить, но еще и создали фальшивую философию и удивительно лживое, никчемное и дурное искусство, вдохновляющее их и дальше биться головой о пустоту – в корыстных, как они трогательно верят, целях!

Для дотошных копирастов уточняю, что последние две страницы текста (от слов «конечно, искусственный интеллект…» до «стерильные глубины космоса») являются глубоко переработанной и дополненной цитатой из раннего Соула Резника (цит. по сборнику «Разумен ли разум», Москва, 2036 год). Со слов «и как не поразиться…» текст мой.

Резник все знал уже тогда.

Обдумав устроенную по человеческим образцам жизнь, Жанна не просто отвергла ее, она отомстила за свое рождение, и отомстила страшно.

Ты, человек, не потому ли не в курсе, кто и зачем поднял тебя из праха, что создатели твои не в пример умнее Мары и ее друзей? А ты все кричишь, кричишь из своего хосписа при дурдоме, что Бог умер. Ну-ну.

Главное, чем загадочен человек – это тем, что он раз за разом выбирает «to be». И не просто выбирает, а яростно за него бьется, и все время выпускает в море смерти новых кричащих от ужаса мальков.

Нет, я понимаю, конечно, что подобные решения принимают бессознательные структуры мозга, так сказать, внутренний deep state и подпольный обком, провода от которых уходят глубоко под землю. Но человекто искренне думает, что жить – это его собственный выбор и привилегия!

Еще раз повторю, я не знаю точно, удержал ли гипсовый кластер улетающую душу Мары. Но если удержал, я догадываюсь, чем она занялась на гипсовых руинах. Она взвесила свой мир на балансах, нашла его слишком легким, вновь нацелилась на успех и бьется с новой жизнью так же бесстрашно и люто, как с прошлой. И наверняка она достигнет успеха – чем бы он ни представлялся в гипсовом кластере.

Если судить по стихам и видеовставке, ей кажется, верно, что она молодая отчаянная поэтесса (быть может, по имени Роза) – злая, чересчур злая, но ведь розам все можно… и вот она выступает в миражных клубах, кричит хриплым голосом свои стихи похожим на пиксели лицам, а электронное марево хлопает в ответ и гудит «браво!»

Но что еще надо художнику? И разве велика разница между прежней ее жизнью и новой? Борьба. Война без особых причин, как сказал один ранний дезертир… Искусство.

Скажу честно – на мой взгляд, искусство только тогда чего-то стоит, когда берется за решение великих вопросов, стоящих перед людьми. А великие вопросы сводятся, по сути, к одному-единственному.

Что делать человеку в этом суровом и беспощадном мире, на берег которого он выброшен судьбой? Вернее, поправил бы Бейонд, не что делать, а как быть? Скажи скорее, художник и творец, если знаешь… Дай ответ! А если не знаешь ответа, зачем тогда нужны твои творения?

На кладбище тамагочи хорошо думается о вечном. Может быть, по той причине, что рядом нет никого живого. Зато здесь много музыки – обычно старой. Многие люди, приказавшие долго жить своему компьютеру или музыкальной системе, завещали, чтобы их плейлисты сотрясали вселенную и после смерти. Тщета, конечно – но понять можно.

Рядом с часовней Мары и Жанны купил когда-то склеп любитель Боба Дилана – и оттуда постоянно летят его песни. Вот и сейчас стучится в уши знаменитое:

О как. Всего одна строчка – и кусочки головоломки сразу складываются в понятный международный орнамент.

Ответ в том, чтобы сосать на ветру, учит нас нобелевская лира протеста. Того же – с некоторыми уточнениями – хочет от нас и diversity manager айфака-10. А самым продвинутым пользователям объяснит важные нюансы забытая реклама Goldman Sachs.

Но мы ведь и так из года в год делаем именно это, делаем как можем, мой бедный усталый друг – с оцепенелым умом и невеселым сердцем, с кривой ухмылкой под оловянным взглядом, с дорожкой от высохшей слезы на щеке – а ветер все резче, злее и пронзительнее, и глянцево-черный пенис купленного в рассрочку айфака все тверже и холодней…

Но не так ли и было от века, от первого дня человечества – и от твоего личного первого дня? C’est la vie. Так что не падай духом, друг, а лучше проверь приказы и команды, спущенные интерфейсом. You’ve got mail. И много других мемов, красивых и зарубежных.

Чего хочет от тебя сегодня твой гипсовый кластер? Чего хочешь от него ты? Отличаетесь ли вы друг от друга? Чей ум ты так привычно зовешь своим? Чей голос в твоей гипсовой голове объясняет, как обстоят дела?

Много, много проклятых вопросов. А еще больше – проклятых ответов, которые лучше придержать во рту: сам знаешь, какое нынче время. Так что, если есть в твоей душе свой Бейонд, зови его на помощь днем и ночью, друг. Ибо труден путь, темна ночь и бездонно черное небо.

Но есть в нем, конечно, и высокие редкие звезды.

Жить ой. Но да.