Дирак заорал в микрофон, запрещая капитану уходить, но получил ли тот его приказ или нет — осталось неизвестным. Почти сразу же после этого поврежденное судно было уничтожено.

Итак, два из трех кораблей премьера погибли. Сама та получила как минимум один удар. На нескольких палубах были убитые и раненые. Коридоры затянуло дымом.

В некоторых отсеках началась утечка воздуха, и их пришлось опечатать. Но «Призрак» все же прорвался через сеть разумных мин, и ни Дирак, ни его пилот-ас и в мыслях не имели разворачиваться и возвращаться на Иматру.

За стычкой последовала передышка. Во время ее все, кроме тяжелораненых, доставали и подгоняли оружие ближнего боя, альфа-триггеры, шлемы, наводящие выстрел по взгляду, и прочее подобное снаряжение. По большей части это были новинки: лучевое оружие, режущее обычную броню, но не трогающее плоть. От особым образом обработанной поверхности лучи этого оружия отлетали рикошетом, не причиняя вреда — ну или почти не причиняя. Внесенные в химический состав покрытия коды в промежутках между боями можно было изменять и тем самым уменьшать вероятность того, что врагам удастся скопировать такое оружие.

По краю сознания Кенсинга промелькнула мысль, что на этом оружии можно сделать отличную карьеру. Ему, как инженеру по защитным системам, следовало извлечь пользу из личного участия в боевых действиях.

Корабельный робот по одному разводил людей по боевым постам, где они получали новенькие, еще пахнущие краской скафандры и прочее снаряжение. Другие уцелевшие роботы сновали по комнатам и коридорам, обрызгивая внутренние поверхности какой-то дрянью.

Кенсинг, полностью экипированный, как и большинство членов экипажа, находился на своем посту. Он должен был следить за контролем повреждений или отражать нападения абордажных команд. Кенсинг услышал, как сидящий в пилотском кресле Фрэнк проворчал что-то насчет того, что в сложившихся обстоятельствах разворачиваться и удирать ничуть не менее опасно, чем продолжать стоять на своем.

Насколько было известно Санди Кенсингу, у премьера Дирака было не больше реального боевого опыта, чем у самого Санди. Тем не менее премьер отдавал приказы со своим обычным невозмутимым спокойствием и так же спокойно советовался с полковником Маркусом или с прочими специалистами, когда в том возникала необходимость. Приказы выполнялись без промедления и лишних вопросов — тоже как обычно. Кенсинг заметил, что Дирак весьма редко пытается влезать с распоряжениями в те сферы деятельности, в которых сам некомпетентен.

Что же до Фрэнка Маркуса, он, казалось, наслаждается каждым мигом битвы. Как только ему удалось урвать несколько свободных секунд, полковник приказал, чтобы ему принесли своеобразного вида саблю, и прикрепил ее к одному из своих контейнеров.

— На тот случай, если придется схлестнуться в рукопашной, — пояснил Маркус.

Некоторое время Кенсинг занимался тем, что по показаниям приборов отслеживал размеры полученных повреждений. Раненым тем временем оказали медицинскую помощь. Несколько человек погибли, но тяжелораненых оказалось относительно немного. В медотсеках даже остались свободные места.

Корабль по-прежнему двигался вперед.

Кенсинг подумал, что теперь, наверное, кое-кому из находящихся на борту «Призрака» людей не очень-то хочется продолжать погоню. Но даже если это предположение и соответствовало истине, недовольные держали свое мнение при себе. Все молча выполняли свои обязанности, поскольку знали, что их начальник сочтет неповиновение или слишком бурные возражения предательством или попыткой мятежа и безжалостно покарает виновных. А поскольку происходит все это в космосе и в непосредственной близости от врага, закон будет на стороне премьера.

Кенсинг случайно услышал, как двое таких недовольных тихо переговоривались по интеркому, недоумевая, как именно премьер намерен помочь людям, находящимся на похищенной станции, — даже если предположить, что они до сих пор живы и что противника в принципе удастся нагнать.

Фрэнк Маркус тоже, должно быть, слышал нечто подобное и относился к малодушным без малейшего снисхождения. На вопрос Дирака полковник лишь проворчал:

— Я с вами. В конце концов, я создан для борьбы с берсеркерами, разве не так? — и продолжил точить СБОЮ саблю.

Немного позже, когда они остались наедине, Кенсинг поинтересовался у Фрэнка:

— Послушайте, а как вы сейчас оцениваете наши шансы догнать этот проклятый корабль?

— Я бы их назвал очень высокими.

— А если мы и вправду сумеем его нагнать, какова вероятность, что мы действительно сможем связаться с кем-нибудь из людей на станции? Есть ли у нас хоть малейшие основания предполагать, что они еще живы?

— Парень, лучше придержи язык, пока босс не вломил тебе за мятеж.

Со времени отлета из Иматранской системы яхта набрала значительную скорость. Любой из кораблей Дирака был намного меньше, чем связка берсеркер — биостанция. Такой громоздкой конструкции трудно было разгоняться, а яхта и корабли сопровождения из каждого прыжка выходили, слегка наращивая скорость.

Точно определить границы туманности было невозможно, но на настоящий момент «Призрак» определенно уже находился во внешних ветвях Мавронари, Приборы четко фиксировали разницу между этой зоной и нормальными районами космоса — возросшую плотность окружающего пространства. А впереди тускло маячили районы, где эта плотность постепенно, но неуклонно делалась еще выше.

Телескопы яхты были перенастроены, и теперь удаляющегося берсеркера можно было рассмотреть получше, как и его груз. Погоня возобновилась в обычном пространстве. Засада стоила премьеру не только двух кораблей сопровождения со всем их экипажем, но и очередной потери времени.

Через несколько часов стало очевидно, что потрепанная в бою яхта снова принялась нагонять врага — тоже потрепанного. Но, кроме этого, стало заметно, что сближаются корабли медленно, куда медленнее, чем до засады. Находящимся на борту «Призрака» людям-воинам, как тем, кто не особо рвался в битву, так и энтузиастам, выпала возможность слегка перевести дух перед надвигающейся схваткой.

И еще им выпало немного времени, чтобы еще раз подумать над загадкой: какую пользу проклятый берсеркер намеревался получить от захваченной биостанции, что ради нее пожертвовал возможностью учинить резню планетарных масштабов? И какое место в его расчетах занимала биолаборатория и биллион нерожденных пленников?

Насколько могли понять люди, судившие по наличествующим на борту «Призрака» картам и компьютерным моделям, в темных глубинах Мавронари не содержалось ничего такого, что могло бы показаться берсеркерам или людям заманчивой целью. Правда, огромная туманность никогда еще тщательно не исследовалась. Известно было, что внутри ее находятся несколько изолированных планетарных систем, к которым обычно можно было добраться по узким каналам относительно свободного пространства. Но если бы какой-нибудь корабль или машина пожелали добраться к любой из этих планет напрямик через тучи, это заняло бы у них чертовски много времени. Туманность действительно была очень велика. Можно даже сказать — обескураживающее велика. Она тянулась на сотни парсеков, многие сотни световых лет. Кроме того, в центре туманности плотность пыли наверняка должна была возрастать. Так что если идти на скорости, меньшей скорости света — а в туманности только так и можно было двигаться, — то кораблю потребовалась бы не одна тысяча лет, чтобы пересечь эту гигантскую тучу пыли от края и до края.