Полет домой грозил немалыми опасностями, но кое-кто был согласен рискнуть.

Отказ от этого рискованного мероприятия влек за собой другой риск, по меньшей мере столь же крупный.

Доктор Задор и биоинженер Ховелер по-прежнему были фанатично преданы заботам о благосостоянии существ, которых они воспринимали как собственных детей. Ученые решили, что не стоит пытаться отбуксировать биостанцию обратно к цивилизации посредством яхты, поскольку неуклюжая «баржа» определенно увеличит во много раз опасность этого путешествия. Не хотели они и перегружать яхту, втискивая на ее борт биллион зародышей — миниатюрных живых единиц, по определению берсеркеров, — и тем самым возвращать протожизни туда, где их присутствие никогда не было желанным.

Вместо этого Задор и Ховелер решили продолжить путешествие, соединив свою судьбу и судьбу биллиона своих детей с судьбой капитана Плотника и его биллиона детей. Если где-либо и существовало реальное будущее для этих маленьких соларианцев, то никак уж не дома.

Анюта не хотела покидать Санди Кенсинга — отнюдь! Но, кажется, чувство долга не оставляло ей выбора.

Корабль-сеятель получил возможность при помощи соларианской технологии претворить свою миссию в жизнь и теперь собирался продолжать буксировать станцию в глубь Мавронари, разыскивая хорошее местечко для колонии Строителей.

Принсеп намеревался вернуть Скарлока и Кэрол обратно к цивилизации под строгим арестом, хоть и сомнительно было, что против них можно выдвинуть какое-либо обвинение в пособничестве берсеркерам. Гавот, который получил тяжелые ранения и в настоящее время лежал в медотсеке, тоже отбывал обратно.

Премьеру также предстояло вернуться на планеты, которыми он когда-то правил, хотя он — или, точнее, все, что от Дирака осталось, — его оптэлектронная копия, — не получил права высказать свое мнение по этому вопросу. Принсеп предоставил леди Женевьеве, как ближайшей родственнице, решать, что следует сделать с записанной личностью ее мужа; никто из соларианцев, способных в данный момент принимать решения, не был расположен предоставлять Дираку Сардоу или программе с его именем возможность принимать решения.

Как бы то ни было, премьера теперь можно было при необходимости просто выключить. Существовали другие, более насущные проблемы.

Одна версия Николаса Хоксмура, которую премьер Дирак хранил в резерве на станции, пережила все перестрелки. По всеобщему согласию эта версия, эквивалент Ника Второго, была включена. Ей разъяснили сложившуюся ситуацию и предоставили право принимать собственное решение.

Этому воплощению Хоксмура потребовалась всего доля секунды, чтобы отказаться от всех возможных будущих контактов с леди Женевьевой и отправиться сопровождать корабль-сеятель в его попытке найти новый мир в глубинах Мавронари.

А Санди Кенсингу предстояло выбрать свое будущее как можно быстрее — прежде чем будет восстановлено управление «Призрака». Отправление яхты нельзя было откладывать, поскольку с каждым часом туманность вокруг становилась все гуще, а путешествие домой — все труднее. Капитан Плотник отказывался вносить в курс любые поправки, способные задержать его корабль в этой области пространства, где в любой момент могли появиться берсеркеры, готовые довершить уничтожение.

Кенсинг повернулся, чтобы взглянуть на расположенный поблизости аналог голографического экрана. В этот момент на экране красовалось изображение: три маленьких корабля на фоне глубокого космоса и темное пятно Мавронари впереди них — словно неизвестное будущее-Я не знаю, что я буду делать без тебя, Санди, — неожиданно произнесла Анюта, словно не в силах больше выносить затянувшееся молчание.

— Ну, Анюта, спокойнее, спокойнее! — Кенсинг повернулся к женщине и взял ее за руки. — Будущее с тобой и биллионом орущих детишек…

— Скорее двумя биллионами, — отозвалась она, — считая Строителей.

— Значит, двумя биллионами. Ну нет, такое будущее я не променяю ни на что.