закричать, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но он говорил, чтобы я не смела ни на что отвлекаться, пока не верну контроль над фантазией. Поэтому, все еще лежа на боку, принялась шептать формулу материализации:

Белый шатер, воздушный, прелестный,

Память хранишь ты о доме чудесном,

О том, что случилось и что происходит,

О том, что дороже всего для души моей стоит…

Внезапно я ощутила, что время ускорилось, вошло в привычный темп, и меня, как и предсказывал Шон, накрыла моя же фантазия. Она давила, сжимала грудную клетку, лишая кислорода, не давая дышать. Скручивала внутренности тугим узлом, туманила рассудок…

О том, что хочу сохранить на века,

Скопировать, чтобы открыть, лишь наступит пора,

В мечтах окунуться в свои ощущенья

И испытать в исконном виде все те же мгновенья…

Я отрывисто скандировала стихи уже в полный голос, и после каждой строчки отчаянно хватала губами воздух, чтобы суметь произнести новую. Тело ныло, болело, мышцы напряглись… И я с силой упиралась ладонями в белоснежный мех, пытаясь подняться, выпрямиться. Мне казалось, что у меня на спине лежит двадцатикилограммовый груз, который никак не удавалось сбросить.

Безумно хотелось сдаться, расслабиться, хоть пару секунд отдохнуть. Чего позволить себе я никак не могла – мне было за что бороться и что терять.

Блаженства безбрежного и удивленья,

Счастья, любви, озорства и веселья.

Вдохнуть те же мысли, эмоции, чувства,

Чтобы в реальности не было грустно.

И, зарядившись волшебной энергией,

Вернуться назад дорогою прежней…

Постепенно иллюзия уплотнялась, напитываясь силой слова, наливалась красками, а ее контуры приобретали четкость. Я говорила и говорила, боясь остановиться, чтобы ненароком не спровоцировать откат. Произнесла ту часть, в которой речь шла о запоминании, переработке и хранении текущей информации, добавила стих про ее воспроизведение. И все по кругу. Снова и снова, пока не вернется контроль.

Внезапно зажглись лампочки, детская карусель, что висела у меня над головой, закружилась, завертелась, словно кассетная пленка – и я перенеслась на крышу своей сферы. Ноги касались зеленой травы, под боком лежал синий бумбокс, на коленях книга… В душе расплескалось волнение, а губы мечтательно улыбнулись…

И все повторилось вновь.

Петля.

Когда я из нее вынырнула и настороженно посмотрела на трибуны, лица зрителей выражали богатую гамму чувств, от тревоги и испуга до изумления. Облегченно вздохнула. Победа.

– Дорогие коллеги! Шатер воспоминаний создан! – нарочито беззаботно обратилась я к обитателям Пантеона и лучезарно улыбнулась. – Кто хочет забраться в него и перенестись в день моей первой презентации?

Я обвела внимательным взглядом присутствующих в поисках человека, который бы подтвердил, что мой прототип работает. Но добровольцев не было. Посмотрела на Шона. Он уже очнулся, встал на ноги, но медлил пока вызываться. И я его понимала. Нужен был кто-то другой.

– Я хочу! – громко и четко сказал Даниэль, который, как оказалось, был ближе всех ко мне. – Кара, подвинься.

Благодарно улыбнулась приятелю и переместилась влево. Он забрался внутрь, устроился рядом и тихо спросил:

– Как ты?

– Нормально. Спасибо, что вызвался, – пробормотала чуть слышно, искоса на него посмотрев.

Тонкие губы были крепко стиснуты, выражение лица оставалось собранным, мрачным, а в серо-зеленых глазах искрилась тревога. А еще от Даниэля исходили волны мощной концентрированной энергии. Будто сила, что до этого в нем дремала, внезапно проснулась.

Я хотела спросить, что случилось, но медлить было больше нельзя. Поэтому подсоединила к нему второй комплект датчиков, запустила запись текущего момента. Одноминутную. Нажала «воспроизвести» – и мы успешно отмотали прошлое. Далее подключила его к «архиву» – и Даниэль, смежив веки, отправился путешествовать по лабиринту моих воспоминаний.

Все это время я настороженно косилась на приятеля, надеясь, что погружение пройдет хорошо, и то и дело нашептывала слова материализации, чтобы иллюзия не ослабевала. Но вот фрагмент закончился – и сознание Даниэля вернулось в настоящее.

Он открыл глаза, растерянно поморгал.

– Что скажете, господин Гросских? – обратился к нему господин Штольцберг. – Вам понравился прототип?

Зрители замерли, дожидаясь ответа. Даниэль наморщил лоб. Медленно перевел изумленный взгляд с моей карусели на Верховного архонта, а потом улыбнулся той самой счастливой улыбкой, которую я не видела очень давно, и рассмеялся.

– Черт! Еще хочу! Не думал, что так круто быть женщиной! Милашка, как у тебя в голове помещается столько мыслей и противоположных эмоций одновременно? Это взрыв мозга! Меня будто лавиной накрыло!

Все дружно расхохотались, и господин Штольцберг, улыбаясь, направился к нам.

– Закрепляем?

Я кивнула, и он достал из кармана пузырек с эфириусом. А миг спустя мой шатер засветился, напитался красками и окончательно стал частью реального мира.

– Браво, Карина! Вы очень сильны. Потерять контроль на пике фантазии, при этом находясь в ее центре, и самой же его вернуть – это впечатляет, – с восхищением произнес господин Штольцберг, когда мы с приятелем выбрались из прототипа. – А ваши презентации с каждым разом проходят все более эффектно. Поздравляю! – С этими словами он поцеловал мои пальцы и задумчиво обратился к Даниэлю: – У вас огромный потенциал, молодой человек. Используйте его с умом и во благо.

Верховный архонт ушел, и на его месте появился Шон.

– Карина, поздравляю. Отличная презентация. Ты, как всегда, на высоте, – громко сказал он и крепко меня обнял, а затем прошептал на ухо: – Ты цела?

– Все нормально, – чуть слышно отозвалась я.

– Загляни в медпункт, а потом отправляйся в свою капсулу. Скоро к тебе подойду, – тихонько скомандовал он и, убедившись, что я все поняла, благодарно пожал руку Даниэлю и быстрым шагом направился к боковому лифту.

У самого входа в прозрачную кабинку грубо схватил Ирену за руку, проворно затащил внутрь и, не мешкая, нажал на кнопку спуска. А я стояла на месте и смотрела на их удалявшиеся силуэты, как-то отстраненно вспоминая, в каком наряде была на балу его бывшая.

– Господи, Кара, что произошло?! – подлетели ко мне ребята и стали тараторить наперебой.

– Я не знаю… Давайте обсудим все позже. Мне надо в медпункт.

Они дружно покивали и помогли спуститься вниз. Быстрый осмотр врачей повреждений мозга не выявил, но все же кое-какие лекарства они прописали, и вскорости мы направились ко мне в сферу.

– Ребята, успокойтесь и расскажите, что случилось, – тихонько спросила я, сидя на зеленой траве.

– Кара, это было так страшно… Ты улыбалась, шептала формулу материализации, а потом неожиданно отключилась и твоя иллюзия поплыла. Мы даже не сразу поняли, что что-то пошло не так, – взволнованно пробормотала Майя. – Первым к тебе кинулся Даниэль, но его сбросило обраткой с крыши. Чудом в последний момент материализовал себе трос. И Йелло вовремя подсобил…

– Да, тогда мы и сообразили, что тебя срочно надо вытаскивать из шатра, – подключился Макс. – Мы с Тимом перескочили ограждение, создали страховку, щиты, чтобы не отправиться, как Даниэль, в свободный полет. Но воздух стал густым, как смола. Через него буквально приходилось прорываться. Каждый шаг, каждое движение как в замедленной съемке. Жесть!

– Потом подключилась Дориан, – перехватила инициативу Майя. – Она материализовала какую-то штуку, чтобы проложить безопасный коридор к твоей фантазии, но ее ударило такой силовой волной, что, если бы на ее месте был кто-то другой, разлетелся бы на атомы. Вдобавок Торнтон, который стоял рядом, вовремя выставил щит, прикрывая себя, а заодно и ближайших к нему коллег.

– Угу, – мрачно поддакнула Мари. – Я слышала, как он посоветовал Дориан не лезть в чужое дело – слишком опасно, а ты все равно обречена. И она отступилась…

– В отличие от Берда, который был с ними. Он пошутил про красотку в беде, которая в случае успеха предприятия сможет его отблагодарить, а затем трансформировался в зверя и ринулся прямиком на шатер. Представляешь, в прошлой жизни Берд был помешан на авторских расах и во время материализации превратил себя в зверя, а я и не знала… Но не суть. В общем, он тоже кинулся тебя спасать. Хотя и в пику Шону. А потом вернулся Даниэль. Он выглядел так,