Ибрагим взвалил учителя на плечи, подхватил его за ноги. Как только Белковский забрался к нему на спину, хранитель сразу почувствовал его вес.

– Ну вот, – пошутил Аполлинарий Владиленович. – Оказывается, пророчество-то было верным. Теперь ты мой боевой конь, а я тот самый всадник! Четвертый… Помнишь, мы говорили.

– Помню, – махнул головой в ответ Ибрагимов.

– И доспехи у меня имеются, – учитель потрепал свою цигейку. – А шпоры и не нужны. Ног я все равно под собой не чувствую. Видимо, от радости.

Ибрагим крякнул, но на шутку ничего не ответил.

– Куда теперь? – спросил он учителя, украдкой вытирая выступившие на лбу капли пота.

– Вперед, к свету! – неожиданно возбужденно указал дорогу его наездник. Он взмахнул воображаемой шашкой и ребром ладони рассек воздух. – Вот никогда не думал, что доживу до такого.

– И я тоже, – в тон ему ответил Султанов.

Они оба рассмеялись, и учитель еще раз взмахнул рукой:

– Ого-го! Посторонись! Битый небитого везет!

Ибрагим сделал первый шаг и спросил:

– И почему это я битый?

– А сейчас узнаешь…

Через десять шагов это стало понятно и без ответа. Конь из него получался никудышный. Наездник оказался тяжеловат, да и дорога была неровная. Ибрагим начал спотыкаться, рискуя уронить седока, который, будто обретя второе дыхание, держался за шею крепко и без умолку что-то рассказывал Султанову.

– Все, больше не могу, – взмолился Ибрагимов, когда они перешли улицу. – Надо отдохнуть!

– Ну надо так надо…

Ибрагимов аккуратно опустил учителя на землю, прислонил его к щербатой стене и сел рядом.

– Сейчас отдышусь и дальше пойдем.

– Не спеши, Ибрагим! – крутя головой и осматриваясь, сказал Аполлинарий Владиленович. – Успеем.

И тут же добавил:

– Эх, как долго я сидел в четырех стенах! Никак воздухом открытым надышаться не могу.

Он потянулся и, словно молодой поединщик, повел плечами, стал разминать косточки пальцев, как перед дракой. Султанов удивленно покосился на него.

– Аполлинарий Владиленович, вас будто подменили. Такое впечатление, что не я ваш конь, а вы мой. Бьете копытом, словно хотите галопом понестись.

Учитель помял мышцы ног:

– Нет, это вряд ли. Совсем ничего не чувствуют.

Султанов, кряхтя, поднялся:

– Тогда снова лезьте на спину, и поехали дальше…

С каждым разом тело учителя казалось Султанову все тяжелее и тяжелее, поэтому остановки приходилось делать все чаще и чаще. При этом учитель по-прежнему не чувствовал усталости, а прибавлял себе по капле бодрости и молодости. И даже начал торопить Султанова.

Они уже прошли большую часть пути. До площади им оставался всего лишь один квартал. Световой столб четко указывал им направление и освещал последние метры пути.

– Давайте еще разок отдохнем, – попросил Султанов, – а то что-то спина гудит.

– Давай, – легко согласился Аполлинарий Владиленович. С высоты своего положения он уже видел площадь и изломанные линии мотоциклов. – Вот там есть небольшая ниша…

Именно в это мгновение они услышали тонкий свист, который, судя по всему, разбудил стаи ворон.

Полусонные птицы разом поднялись в небо и спиралью закружили вокруг светового столба, злобным карканьем предвещая беду. И та не заставила себя долго ждать.

– Посмотри, – указав пальцем в сторону света, сказал учитель. – Кто-то бежит! Кажется, в нашу сторону…

Ибрагим поднял голову и увидел, что действительно посередине улицы, спотыкаясь на камнях и выбоинах, в их сторону быстро двигался человек. Тень от него была в несколько раз длиннее, чем он сам. И голова тени, трясясь в такт движению, уже почти коснулась их ног.

Именно в этот момент земля натужно, как барабан, загудела, вздрогнула и затряслась. По правую руку от учителя и ученика – буквально в нескольких сантиметрах от них – побежала кривая трещина. Она разделила улицу на две неровные части, потом асфальт лопнул и сломался, как буханка черствого хлеба. Разом свет за спиной бегущего погас, как будто кто-то выключил рубильник. Человек растворился в воздухе, а вместо него на фоне розового утреннего неба начал расти пыльный гриб.

По улице пронесся огненный смерч, сметая и выжигая все на своем пути. Словно кто-то дыхнул на свечку, смахнул пламя с фитиля и загасил ее. Однако до стоящих на асфальте людей смертельное дыхание добралось уже на исходе своих адских сил и лишь слегка коснулось их волос.

И сразу наступила гробовая тишина.

– Вот те на! – удивленно проговорил учитель, услышав, как бьется сердце. – Что это сейчас было?

– И я не понял, – смахнув с лица пепел и пыль, добавил Ибрагим и махнул головой в сторону улицы. – Куда делся тот парень?

Они переглянулись и отчетливо услышали стон, который доносился откуда-то из-под земли, а потом журчание воды…

* * *

Аккуратно цепляясь за выступы в стенах дома, Ибрагимов с учителем на спине доковылял до того места, откуда доносился стон. Он спустил Аполлинария Владиленовича на землю и попросил его не шевелиться, чтобы ненароком не вызвать какого-нибудь обрушения. Потом встал на четвереньки и подполз к образовавшемуся провалу. Однако учитель не стал его ждать. Опираясь на одни только локти, он подтащил свое тело к краю провала следом за Султановым. Вниз они посмотрели одновременно. На глубине двух метров из земли торчал стальной изогнутый крюк, очень похожий на коготь злобной птицы, на котором наполовину висел, наполовину лежал человек и смотрел на них. Крюк этот пробил грудную клетку мужчины, и по всему было видно, что тот находился на последнем издыхании. Мужчина шевелил губами, силясь что-то сказать, но вместо слов из горла вырывалось лишь непонятное клокотание, а в углах губ скапливалась кровавая пена.

Рядом из земли бил источник, который небольшим водопадом стекал на дно провала и образовывал вокруг мужчины небольшое озерцо, в котором безжизненно раскинулись руки и ноги.

– Это Данила, – почему-то шепотом сказал Султанов. – Он был старшим среди тех парней, Защитников.

И, сев на край асфальта, он обхватил руками голову и застонал.

– Я же говорил. Не доживет он до утра! Как в воду глядел.

Однако учитель повел себя иначе. Он вдруг ловко перегнулся через край пролома и, цепляясь руками за край асфальта, свесил голову вниз, ухватился за какие-то выступы в земле, подтянул себя ближе к краю и, крикнув что-то вроде «эх, была не была!», скользнул на животе вниз. Через секунду он уже был на самом дне провала и подползал к умирающему Защитнику. Ибрагим Султанов увидел, как учитель приложил ухо к губам Данилы, силясь понять, что тот говорит, но с такого расстояния он, конечно, не мог разобрать ни слова.