— Относись внимательнее к своей девушке, Ян. И будь с ней честен, пожалуйста, — снова просит сестра.

— Я не смогу любить ее так, как Женю. Никого не смогу.

— Нужно уметь идти дальше, Ян. Если все так, как ты говоришь, значит, Киру ты будешь любить по-другому. И тогда вместе вы сможете что-нибудь построить, — в конце фразы она вновь зевает, спешно прикрывая лицо ладонью.

— Ложись спать, малая. Муж твой точно никуда не заблудит, будь уверена. И мне баиньки пора, а то еще чуть-чуть, меня развезет, и я вообще с дивана не поднимусь.

— Ты прав, действительно уже очень поздно. Не думала, что они так зависнут.

— Ой, посмотрел бы я, во сколько ваш девичник закончится. Эрика так-то не ангелочек, хоть и блондинка. Ладно, я встаю.

Ногой случайно слегка задеваю спящего шерстяного, и тот опять выражает мне свое негодование. Я убираю подушку на место и наклоняюсь к котенку, чтобы погладить его и успокоить.

— Ну сорян, мелкий, дядя Ян просто пьяненький. А ты смешной.

Продолжаю гладить, и Базька успокаивается, снова начинает дремать и включает свою кошачью тарахтелку. Я бы завалился и прямо здесь, с котом, но все-таки отправляюсь в комнату. Заставляю себя раздеться и с чувством райского наслаждения укладываюсь на постель. Пока еще глаза не закрылись, тянусь к телефону, но вижу, что от Киры никаких сообщений не было.

А может, Соня дело говорит? Да, с Кирюхой не будет так, как было раньше с Миллер, но и мне уже не восемнадцать, и вспышки чувств не нужны. Наверное. Если мы оба постараемся, что-то может получиться.

Что-то. Не знаю, можно ли это назвать полноценной любовью, но «что-то» между нами точно есть.

Словно почувствовав сквозь тысячи километров, что я думаю сейчас о ней, Кира пишет мне. Вновь смотрю в телефон, и мне становится интересно. Фотографию скинула. Открываю и вижу… Ох. В таком состоянии со мной лучше не шутить. Да Кира и не шутит явно… Она в душе, и фотка у нее хоть и не порнушная, а сама девчонка на ней даже не обнажена, получилось крайне горячо. И я отвечаю коротко.

«Продолжай».

А она и продолжает. Это же Кира — у нее умение тормозить не предусмотрено. Она манит, восхищает и заводит, заставляя отпустить мысли о том, что было со мной сегодня.

Она — моя добрая волшебница. Я не знаю, смогу ли в конечном счете стать волшебником для нее, но всегда буду искренне желать ей счастья. Потому что она заслуживает его в первую очередь.

Глава 29

Неделей ранее

Женя

Не подумала бы, что так сложно будет нажать на звонок на входе в этот дом. Хотя нет, не так. Я бы не подумала, что вообще приду сюда. Но вот я стою у ворот и смотрю на то место, где была когда-то самой счастливой.

Ну же, Миллер, надо только нажать на кнопку.

Звоню.

Встретить гостей выходит сам генерал Самойленко. Я специально приехала вечером, лишь бы он был дома. Оказаться с мамой Яна один на один я просто не смогу.

— Женя? — дядя Андрей искренне удивлен, но и рад, мне кажется. — Заходи.

— Здравствуйте, товарищ генерал, — улыбаюсь и стараюсь держаться. — Я на несколько минут всего. Мама просила передавать вам подарок к новому году и поблагодарить…

— Так, Миллер, отставить. Какие благодарности? Лучше скажи, она поправляется? А то если надо, врача еще раз к ней отправлю.

Дело в том, что прямо перед праздником мама умудрилась простыть где-то. Слегла с температурой, а сама по телефону преуменьшала серьезность своей болезни. Я позвонила генералу, чтобы спросить совета, как мне поступить, а он сразу, не раздумывая, направил к маме врача. Я приехала при первой же возможности и сообщила Макару, что останусь дома на несколько дней. Все равно выходные, ближайший спектакль только четвертого января, но если не успею вернуться, оформлю себе дни отпуска. Уверена, худрук заменит меня кем-нибудь. В конце концов, он прав, — я не единственная актриса на свете. А побыть с матерью мне очень нужно.

— Спасибо, дядя Андрей. Ей лучше, но температура еще не совсем спала. По крайне мере, я контролирую, что мама соблюдает режим и вовремя принимает все лекарства.

— Заходи, — в этот момент он как раз открывает входную дверь, украшенную красивым рождественским венком, и едва я оказываюсь в коридоре, ловлю потрясающие ароматы с кухни. В семействе Самойленко мама всегда готовила лучше всех. — Лена, у нас гость. Женя пришла.

Елена Антоновна замечает меня и одаривает каким-то особым взглядом. Не понимаю, что в нем. Если считать меня девушкой, причинившей боль ее сыну, должна быть неприязнь или даже ненависть, но ничего такого нет.

— Здравствуй. Выпьешь с нами чаю? Я испекла пирог с грушами.

— От вашей выпечки просто невозможно отказаться, — снова улыбаюсь, но на этот раз вымученно.

Я не подлизываюсь, просто понимаю, что всучить коробку с подарком и уйти будет не слишком вежливо. Раз уж пригласили, стоит остаться хотя бы на десять минут.

Едва мы усаживаемся за стол, как у генерала звонит телефон, и он недовольно смотрит на экран, поднимаясь с места.

— Простите, девочки, это мой пресс-секретарь. Завтра у меня эфир на телевидении, подводим итоги за год по линии МЧС. Наверное, какие-то вопросы не решены, я отвечу.

Мы киваем, и он уходит в другую комнату, а Елена тем временем разливает чай.

Как только генерал покидает нас, атмосфера на кухне становится совсем другой, и я решаюсь задать прямой вопрос.

— Елена Антоновна, вы не хотели бы меня видеть?

— Женя, все нормально. Я спокойно к тебе отношусь, ты ведь дочь моей подруги.

— Но я…

— Бросила моего сына? Ты это хотела сказать? — она садится и придвигает к себе чашку, обнимая ее двумя руками. — Я давно приняла твой выбор. Не поняла, потому что мне этого и не понять, я всегда выбирала семью и любимого мужчину. Но каждый имеет право на свое решение, и другим остается только принять его к сведению.

— Если бы можно было отмотать время назад…

— Но его не отмотаешь. Ты все решила для себя, и я уверена, если бы ты вернулась туда, обратно, твой выбор вновь был бы таким же.

— Осуждаете?

— Осуждаю? Что ты, нет. Никто не имеет права осуждать.

— Так было лучше для него.

— Самая большая ошибка — думать, что за другого ты лучше знаешь. Нам бы за себя знать на