Документы по иску собраны, изучены, проанализированы, и теперь мне остаётся лишь тщательно подготовить свою речь и варианты аргументов Майерса, которые буду отбивать, — для этого времени ещё предостаточно. Поэтому я решаю сегодня наконец отвлечься немного от работы и всё-таки вернуться к главному личному вопросу: кто и что мог знать о моём отце такого, что даст хотя бы примерное понимание или наводку о его смерти? И первым делом прохожу по наспех составленному списку тех, с кем он коммуницировал в последние месяцы. До Аманды я почему-то не могу дозвониться и перехожу к Райли — хочу попробовать добиться встречи и заодно деликатно выяснить, какого рода знакомство с ним имеет Альваро.

Этот ведь точно мне ничего не расскажет…

После кровавого понедельника мы виделись лишь дважды, и оба раза прошли слишком мимолётно, чтобы что-то обсудить или же взглянуть друг на друга дольше минуты. Хотя разве есть смысл о чём-то говорить, если и так всё ясно?..

Из-за случившегося я словно до сих пор под неведомыми тёмными чарами, но одно внутри теперь неизменно: я не отрицаю надлом и принимаю свою сопричастность к «Сомбре», ощущая пробивающиеся внутри ростки преданности к компании. Я приняла и отбросила в дальний угол памяти совершённые пытки на ферме. Приняла своё странное желание лучше познать Альваро.

Приняла его самого.

Он же… Наверное, ответно принял меня. Смирился, отчасти доверился, вновь показал ту самую сторону себя, не облачённую в бархат манер и шёлк этикета.

От этого всего затянутая в жгут атмосфера между нами не стала проще — отнюдь. Но что-то трескается, крошится, ломается — постепенно и не спеша, как нарастающий тайфун, а я пока чувствую себя, как убаюканное существо в его око…

Взглянув на наручные часы, я решаю попытать удачу вновь и дозвониться до ещё одного знакомого отца, прежде чем засоберусь домой, и… за этим меня застаёт Альваро. Увидев, как за ним затворяется дверь, торопливо убираю смартфон. В широких мужских ладонях несколько документов, которые их обладатель молча кладёт на стол, не сводя с меня привычно тяжёлого взгляда. В нём на короткий миг загорается пламя, и я моментально попадаю под чёртов гипноз.

— Тебя жизнь ничему не учит, да? — низкий голос Альваро вынуждает вернуться в реальность. Сев в кресло, он лениво кивает на телефон, сжатый в моей ладони.

Ну какой же дикий контраст… Видеть его тогда с окровавленным молотком в руке и сейчас — в очередном безупречно выглаженном и сшитом по фигуре костюме цвета мокрого асфальта. Полным напряжения и источающим опасность — а теперь вальяжно-расслабленным, излучающим деловую хватку и уверенность.

— Ничего такого, что противоречило бы политике конфиденциальности, — с налётом официоза в слегка дрожащей интонации объявляю я, памятуя о том проколе с поиском информации о «Сомбре». Нахмурившись, откладываю смартфон в сторону и сосредотачиваюсь, насколько это возможно в его обществе. Затем забираю бумаги, внимательно их озирая: — Пытаюсь встретиться с некоторыми знакомыми отца. Это что, новый иск?

— Всего лишь несколько досудебных претензий. Составь им такой ответ, чтобы не посмели более тревожить, — беззаботно отвечает Альваро, словно это так легко, а затем без предупреждения вонзает в меня взор-клинок. — С кем эти встречи и для чего?

В моём несколькосекундном молчании он сразу же ловит растерянность и с мрачной торжественностью выдаёт, не позволяя сказать что-либо:

— О, дай угадаю. С Райли.

— Какая проницательность, — поджимаю губы, не сдержав подкол, и на миг смотрю в ответ. Сегодня особенно трудно выдерживать зрительную дуэль с мраком его зрачков, поэтому я снова трусливо прячу лицо в бумагах. — С ним в том числе…

Наступившую паузу пробивают прозвучавший где-то вдали за окном звук сирены полиции и сигналы клаксонов нескольких машин. Я, коротко вздыхая, откладываю очередной лист и всматриваюсь в следующий, старательно делая вид, что не замечаю, как Альваро ожидает ещё что-то, норовя прожечь во мне настырным вниманием дыру.

— Ты упрекала меня в том, что я что-то не договариваю, хотя сама сейчас дразнишь и явно ждёшь очередных расспросов. Вы ведёте нечестную игру, миссис Ричардс, — тоном, наполненным умиротворением и тонкой иронией, наконец медленно проговаривает он, с напускным интересом рассматривая канцелярский нож.

Может быть, вот оно? Момент истины, когда мы, в конце концов, поговорим? Хочется верить, что да, и мне не одной придётся выкладывать карты на стол.

— Можно подумать, вы умеете играть в иные, сеньор Рамирес, — тут же парирую я. Недолго подумав, всё-таки решаюсь задать вопрос, так давно меня мучающий, и откладываю всё в сторону: — Прежде чем я поведаю хоть что-то, скажи мне: некий Леандро, который упоминался на ферме, — тот, с кем что-то пошло не так, когда ты улетел в Испанию?

Мышцы на лице Альваро дёргаются, словно ему напомнили о чём-то неприятном, но в остальном ничто не выдаёт изменившихся эмоций. Я пошла с козырей, поэтому рискую не получить тот ответ, который жду, но при этом… И он тогда ничего не добьётся.

— Вот она, адвокатская логика во всей красе, — его рот изгибается в одобрительной, но злорадной усмешке, которая резко исчезает. — Да, это он.

Мозг, подобно скоростному компьютеру, принимается лихорадочно обрабатывать полученную информацию, реакцию Альваро и текущую обстановку между нами. Пытается прощупать и выдать разные варианты последующих фраз, которые могут предоставить только два исхода: или я узнаю всё, или он вновь станет скрытничать…

— И ты считаешь, что Леандро, кем бы он ни был, причастен к смерти моего отца? — осторожно и медленно, будто крадусь к логову чудовища, спрашиваю я, оставив при этом нажим на определённых словах.

— Я лишь сказал, что он — один из моих подозреваемых, и никакие факты пока не подтвердились, — в голосе Альваро осенним ветром сквозит раздражение, и внутри что-то сжимается, когда он слишком проницательно смотрит в глаза: — Твоя очередь: зачем ты собираешься встретиться с этим толстозадым сенатором?

Разряды в воздухе исчезают, стоит отзвучать вопросу, и я даже тихо прыскаю со смеху. Надо как-то продлить этот эффект расслабления — Альваро слишком давит на меня своим присутствием, взглядом и вновь тянущимся к ноздрям ароматом завлекающих духов. И я решаю продолжить диалог, но отвлекаясь на мелкие дела: начинаю складывать папки друг на друга, затем поднимаю сумку…

— И где ваша пресловутая вежливость, сеньор? — бормочу я, пряча улыбку, и укладываю документы внутрь. Милостивый же хозяин цепко следит за каждым моим движением. Щёлкнув мышкой и выключив ноутбук, я всё-таки договариваю: — Райли тесно общался с отцом в последнее время. На кладбище, если ты был там с начала похорон, он даже говорил о совместной работе над каким-то законопроектом…

Альваро тут же меняется в лице: губы слегка размыкаются, в то время как глаза расширяются, и он порывисто поднимается с места. Я щурюсь, с подозрением разглядывая теперь его спину, представшую передо мной, пока он сам, отвернувшись, уставляется в окно.